– Но почему Моргана убила Лу не сразу? – спросил я горько. – Почему нельзя было прикончить ее тут же, после рождения?

– В день шестнадцатилетия ведьма проходит ритуал посвящения. Становится женщиной. Ведьмы жаждали освобождения, но большинство из них не хотели убийства ребенка. И Моргана согласна была подождать.

– Выходит, Моргана… зачала Лу лишь ради мести. – Мое сердце дрогнуло. Когда-то я жалел себя за то, каким злосчастным путем пришел в этот мир, но Лу… ее участь куда хуже. Она в буквальном смысле была рождена лишь для того, чтобы умереть.

– Природа требует равновесия, – прошептала Коко, задумчиво проводя пальцем вдоль пореза на своей ладони. – Чтобы прервался королевский род, Моргана должна прервать и свой.

Мадам Лабелль устало кивнула.

– Господи, – выдохнул Бо. – В аду нет фурии страшней.

– Но… – Я нахмурился. – Я не вижу здесь логики. Отдать одну жизнь за двадцать шесть? Где же здесь равновесие?

Мадам Лабелль свела брови.

– Восприятие – очень важная вещь. Прикончив Луизу, Моргана навсегда положит конец всему роду ле Блан. Колдовство Госпожи Ведьм перейдет к другому роду, когда Моргана умрет. Уничтожение собственного наследия – достойная плата за уничтожение чужого, вы не находите?

Я нахмурился еще больше.

– Но ведь цифры все равно не сходятся.

– Вы слишком буквально воспринимаете все это, Рид. В магии немало нюансов. Все дети Морганы умрут. Все дети Огюста тоже умрут. – Мадам Лабелль вытерла с юбки незримое пятнышко. – Разумеется, эти споры сейчас не имеют смысла. Никто иной не способен увидеть узор Морганы, поэтому нам приходится полагаться на ее толкование.

Коко вдруг вскинула голову и сощурилась.

– А ваша роль во всем этом какова? Вы ведь пытались купить Лу!

– Чтобы ее защитить. – Мадам Лабелль нетерпеливо отмахнулась. Я снова нахмурился, увидев ее руку. На каждом пальце у нее были золотые кольца, но на левом безымянном… Кольцо с перламутром. Почти в точности такое же, как то, что я подарил Лу.

– Я знала, что Моргана в конце концов ее найдет, но всеми силами стремилась этого не допустить. Да, я пыталась купить Лу, грубо выражаясь, но лишь чтобы уберечь ее. Расклад вышел бы не слишком идеальным, но в «Беллерозе» я могла бы за ней приглядывать и защищать до тех пор, пока не настанет время для других мер. Но она вновь и вновь отказывалась принять мое предложение.

Мадам Лабелль вздернула подбородок и посмотрела Коко в глаза.

– В прошлом году мои шпионы сообщили мне, что кольцо Анжелики было похищено. Я обратилась к каждому из городских торговцев артефактами – и у всех них были родственники, недавно погибшие от рук ведьм.

Я резко выпрямился, услышав это.

Филиппа. От рук ведьм погибла Филиппа. А значит…

– Когда я узнала, что кольцо заполучил мсье Трамбле, я наконец поняла, что можно предпринять.

Я закрыл глаза и покачал головой. Недоверчиво и печально. Мсье Трамбле. Столько месяцев я думал лишь о том, как отомстить за смерть в их семье, наказать ведьм, которые совершили убийство. Но выходит, это ведьмы мстили за себя.

Мой несостоявшийся тесть. Торговец магическими артефактами. Именно он на самом деле был виновен в смерти Филиппы и в боли, которую пришлось пережить Селии.

Но я заставил себя вернуться в настоящее. Открыть глаза.

Есть время горевать и время жить дальше.

– Я знала, что Лу отчаянно ищет это кольцо, – продолжала мадам Лабелль. – Я велела Бабетте с ней связаться и помочь подслушать нашу беседу с Трамбле. Именно для нее я спросила у Трамбле, где он спрятал кольцо. А потом, когда Бабетта подтвердила, что вы двое задумали его украсть, я предупредила Архиепископа о том, где в ту ночь будет его дочь.

– Что вы сделали?! – вскрикнула Коко.

Мадам Лабелль изящно пожала плечами.

– Ходили слухи, что он уже много лет ищет Лу – многие ведьмы считали, что именно из-за нее он стал так одержим охотой на нас. Архиепископ хотел ее найти. Я предпочитаю думать, что он убивал нас ради некоего извращенного искупления своего греха, но теперь это уже неважно. Я все рассчитала и решила рискнуть, понадеявшись, что Архиепископ не станет убивать Лу. Он ведь ее отец, в конце концов, и увидев ее всего раз, отрицать это он уже не мог. Они ведь на одно лицо. А где было лучше всего спрятать Лу, как не в Башне шассеров?

Коко неверяще покачала головой.

– Будь вы честны с нами хоть на каплю, все могло сложиться иначе!

Мадам Лабелль сцепила руки на коленях, удовлетворенно улыбаясь.

– Когда Лу сбежала из особняка Трамбле, я решила, что все потеряно, но сцена в театре бесповоротно связала Архиепископу руки. Лу заполучила защиту не только от него, но и от своего мужа. И не просто от мужа, а от капитана шассеров. – Она улыбнулась еще шире, указав на меня. – Все и впрямь вышло лучше, чем я могла…

– Зачем? – Я уставился на кольцо у нее на пальце. – Зачем все эти хлопоты? Какое вам дело до смерти Огюста Лиона? Вы же ведьма. Если он умрет, вам будет только лучше.

Я медленно поднял взгляд и посмотрел на мадам Лабелль. Это лицо. Эти рыжие волосы. Эти синие глаза.

На ум пришло воспоминание. Голос Лу эхом послышался в мыслях.

«Не говори ерунды. Разумеется, ведьмы рожают и сыновей».

Озарение стало медленно снисходить на меня.

Улыбка мадам Лабелль померкла.

– Я… Я не могла сидеть сложа руки и смотреть, как умирают невинные…

– Короля невинным сложно назвать.

– Это коснется не только короля. Десятки людей погибнут…

– Его дети?

– Да. Его дети. – Она замялась, переводя полный муки взгляд с меня на принца. – Живых наследников не останется. Среди знати развернется борьба за титул. Имя Архиепископа уже под сомнением, как и его авторитет, если ваше присутствие здесь хоть о чем-нибудь говорит. Я удивлюсь, если король не успел еще потребовать аудиенции с ним. Вскоре шассеры останутся без предводителя. Начнется хаос, и тогда Моргана нанесет удар.

Я едва ее слышал. Озарение обрушилось на меня, захлестнуло волной, потекло по венам, разжигая ярость в моей крови все жарче.

– Вы полюбили его, верно?

– Дорогой, все гораздо сложнее… – выговорила мадам Лабелль голосом на октаву выше прежнего, но я ударил кулаком по столу, и она вздрогнула. Гнев во мне смешался со стыдом, когда она покорно сникла. – Да. Я его полюбила.

За столом воцарилось молчание. Слова мадам Лабелль окатили меня ледяной водой, пронизали мое тело холодом насквозь. Бо неверяще нахмурился.

– И не сказали ему, что вы ведьма. – Я говорил жестко и не пытался смягчить своих слов – эта женщина не заслуживала моего сочувствия.