Ная с отрядом и Матерью Лияр в облике Кьяра вышли из центрального здания, прошли через город и направились вглубь восточного тоннеля.

— Госпожа Сайтара, вы возьмёте командование на себя? — спросила Ная, когда спустя примерно два часа иллюзия Кьяра развелась, и женщина снова обрела свой настоящий облик.

Конечно, предводительнице не хотелось отдавать командование своими мужчинами кому бы то ни было ещё, но Мать Лияр имела куда более высокий статус, чем сама Ная, и по всем правилам вести отряд должна была именно она.

— Я командную тобой, ты — своим отрядом, — отозвалась Мать Лияр, — я плохо знаю твоих мужчин — если я начну ими распоряжаться, это будет неэффективно и создаст никому не нужные дополнительные риски.

Ная с облегчением выдохнула и, мысленно поблагодарив Мать Лияр за редкостное здравомыслие, повела отряд дальше.

— Куда мы идём? — уточнила предводительница.

— На поверхность, — с предвкушением улыбнулась Мать Лияр, — учитывая все твои приключения, думаю, карта тебе не нужна.

— Нет, я помню дорогу, — кивнула Ная.

«Поверхность» — Лиас искал в себе хоть каплю радости, хоть какие-то позитивные эмоции, ведь он шёл в тот мир, которому вроде как принадлежал, но находил только сопротивление и страх. Как, провалиться ему в бездну, так получилось, что он теперь боялся того мира, в котором родился, и чувствовал себя совершенно комфортно под землёй? Лиас не мог этого объяснить даже самому себе.

— Ная, а мои глаза могут видеть в свете солнца? — спросил предводительницу светлый эльф на первом же привале.

— Ариен, — скомандовала вместо ответа та.

В небольшой пещерке тут же вспыхнул яркий белый свет, и Лиас непроизвольно закрылся от него руками: даже через закрытые веки свет казался слишком интенсивным, в глазах появилась неприятная слабая резь, а в уголках начали собираться слёзы.

— Хватит, — отдала новый приказ предводительница.

Пещера снова погрузилась в кромешную тьму, и Лиас, наконец, смог открыть слезящиеся глаза. Не то чтобы он сильно удивился, но осознавать, что он, будучи светлым эльфом, не мог видеть при свете, было странно. Лиас даже не мог понять, как на это реагировать. Наверное, ему должно было быть грустно, но на самом деле, он просто с недовольством думал о том, что отряду опять придётся с ним возиться: то Ариен вёл его за руку по тоннелям, потому что он не видел, куда идёт, а теперь, видимо, будет то же самое под солнцем.

— Похоже, прежний хозяин твоих глаз никогда не был на поверхности, — подвела итог Мать Лияр.

— И что делать? — светлый эльф с надеждой переводил взгляд между двумя женщинами: надеясь, что они знали способ, как быстро адаптировать его глаза к свету даже в нынешних условиях, хоть он и сам понимал, что свет в тоннелях — плохая идея, и рассчитывать на это не стоило.

— Ничего. Пойдём ночью, — пожала плечами Мать Лияр, — если нужно будет идти днём, завяжем тебе глаза. Поверхность безопасна — провести за ручку одного светлого эльфа для восьми дроу — не проблема. Заодно меньше вопросов будет, если кого-то из твоих встретим.

Лиас кивнул и перевёл взгляд на выход из пещеры, у которого сидел Иран. Светлый эльф был бы сейчас рад увидеть на его месте Кьяра, который обычно дежурил первым: ему можно было бы рассказать о своих противоречивых чувствах — Кьяр всегда слушал. Из тех же, кто был здесь, Лиас мог бы открыто поговорить ещё с Ариеном и Наей, но с другой стороны озвучивать что-то лишнее при Матери Лияр, ему всё равно не хотелось, так что оставалось переживать всё молча.

Отряд шёл уже десятые сутки, и Ная уже, наверное, в сотый раз пыталась найти Кьяра из сознания феникса, и в сотый раз у неё ничего не получалось. Она смогла найти Таэмран, но в городе было столько эльфов, столько магий сияло одновременно, что определить, какая из них принадлежала именно Кьяру оказалось невозможным. Ная могла выделить водную магию среди остальных, но кроме как интенсивностью её источники ничем не отличались. Предводительница пыталась прочитать чувства каждого, кто обладал водной энергией, чтобы попытаться определить Кьяра по ним, но и это оказалось бесполезно — на таком расстоянии для феникса все были абсолютно одинаковыми. Свой отряд и Мать Лияр Ная в такие моменты могла почувствовать предельно ясно, — Ариен, как и всегда сиял слепящим белым светом, затапливая им всех вокруг, — но они все были рядом, а Кьяр так и оставался за гранью её восприятия.

Ная тихо выругалась и открыла глаза: очередная попытка закончилась ничем.

— С ним всё будет хорошо, — прошептал ей на ухо Ариен, притягивая её ближе к своей груди и пряча в своих объятиях, — заклинание Эмиэля тут же нас оповестит, если с ним что-то случится.

— И что мы сделаем? — отчаянно зашептала в ответ Ная. — Отсюда мы ничем не сможем ему помочь.

Ариен знал, что она была права, но в отличие от неё его сознание не застилали эмоции, и мечник понимал, что, на самом деле, сейчас именно они находились в куда большей опасности, чем Кьяр. Кьяра в Таэмране охраняли, как драгоценность, пока не вернётся Мать Лияр, а вот их в тоннелях никто не защищал, кроме них самих, и Мать Лияр до сих пор не сказала им, ни куда они шли, ни зачем, ни сколько ещё должно было продлиться их задание. Они до сих пор не знали, что они должны были сделать для неё: были ли они для неё просто сопровождающими или жертвами для какого-то ритуала. Ариен вполне допускал, что когда они исполнят свою роль, Мать Лияр просто убьёт их всех и Кьяра по возвращении тоже, чтобы избавиться от всех лишних свидетелей исполнения её плана, поэтому мечник был отчасти даже рад, что Наю всё это не волновало, из-за того что она слишком сильно переживала за Кьяра, зная, как он реагирует, когда остаётся один. Конечно, они все знали и понимали, что морально Кьяру сейчас было хуже них всех: Кьяр боялся одиночества, боялся потерять свой отряд, боялся потерять Наю, и сейчас, сидя взаперти, ему даже было не на что отвлечься от всех этих тяжёлых мыслей и рвущих душу переживаний. Однако они все понимали, что