Ухаживал Шурик по-джентльменски – ни разу не пытался Лелюпоцеловать, зато говорил кучу комплиментов и читал стихи. Через полгода девушкак нему привыкла настолько, что неявку в назначенный день расценивала какпредательство. Дальше больше – ей уже начали нравиться его большие серые глаза,приятная улыбка и длинные пальцы. Он, правда, совсем ее не волновал какмужчина, но это не помешало ей выйти за него замуж.

Ровно через девять месяцев Леля родила дочь. А через девятьлет осталась вдовой – Шурик умер от сердечного приступа на работе, хотя никогдана здоровье не жаловался. Домашние горевали очень умеренно. Жена так и несмогла полюбить супруга даже чуть-чуть, дочь чуть-чуть любила, но скореепотому, что отца вроде положено любить, сын приемный всегда взирал на отчима судивлением, будто не мог понять, что делает этот мужик в их доме. Для всехШурик так и остался чужим. Единственным, кто по-настоящему скорбел по нему, былЛелин отец, который нашел в зяте сына, о котором всю жизнь мечтал.

Ира сидела в своем рабочем кабинете перед компьютером ипыталась сляпать из двух таблиц одну, а так как делала она это по самоучителю,у нее ничего не получалось. Проблема заключалась в том, что по складу ума онабыла чистым гуманитарием, а работала бухгалтером в мэрии. Дебеты да кредитысводили ее с ума, документы она терпеть не могла, компьютер не понимала.

Ирка всегда мечтала работать в редакции какого-нибудьпечатного издания – лучше всего в журнале, но можно и в газете. Ей хотелосьсочинять броские заголовки, ездить в разные города за материалами, общаться синтересными людьми. Мама, зная мечту дочери, предлагала ей попробоватьпоработать в местной газете, но Ирка с негодованием предложение отвергла: втакой печататься – себя не уважать, лучше бухгалтерия.

Ирка отогнала грустные мысли, отодвинула документы и решилачайку попить. В конце концов, за такую зарплату можно и побездельничать. Вдругдверь со страшным грохотом распахнулась, и в кабинет подобно урагану ворваласьЛюся, еще одна бухгалтерша, ее подружка.

– Слышала, кто к нам приезжает? – возбужденнозашептала она, плюхнувшись на стул. – Сам Себровский!

– Медиамагнат, что ли?

– Ну конечно! А ты что, другого знаешь?

– Я-то нет, а вот у тебя знакомых полно, может, твоегоочередного поклонника так зовут.

– Ой! Вот бы здорово было! Слушай, а это идея, Ирка. Онприедет, меня увидит и упадет, конечно…

– Эй, попридержи коней! – оборвала Люськин трепИрка. – Чего он у нас-то забыл?

– Да он же по нашему округу в Думу баллотируется, тыразве не знаешь? Вот и приезжает людей агитировать. Завтра мы всей мэрией будемего встречать. Хлеб-соль, то, се… Кстати! Каравай гостю мы с тобой подноситьбудем.

– Почему именно мы? – удивилась Ирка.

– Так ведь мы с тобой здесь самые красивые.

Говоря так, Люська сейчас явно подруге льстила. Себя онасчитала королевой не только мэрии, но и города, о внешности же Ирки всегда былане очень высокого мнения. Она считала, что подруга мало красится, чересчур скромноодевается и цвет волос выбрала дурацкий – темно-каштановый, хотя могла бы, какЛюська, осветлять их, чтобы выглядеть сногсшибательно.

– Предположим, буханку мы с тобой вынесем. А дальше? Думаешь,он вроде наших провинциальных валенков сразу пустит слюни при виде твоихпрелестей?

– А что он, не мужик? – горделиво спросила Люся иповела плечами.

– Мужик, – согласилась Ирка, – но только унего таких, как мы с тобой, что грязи. Да все фотомодели столицы к его услугам!Ты ему зачем?

– Модели там, а я здесь. К тому же ему, может, воблыхудосочные вовсе и не нравятся. – Люся подбежала к зеркалу.Покрутилась. – Не знаю теперь, во что одеться. Надосногсшибательно-сексуально.

– Так ведь у тебя все вещи сексуальные, чегопереполошилась?

– Это да, – довольно улыбнулась Люська. – Аты в чем придешь?

– Не знаю. Может, так, как обычно.

Люся с сомнением посмотрела на Ирку. По ее разумению,простая черная юбка и серая водолазка совсем не соответствовали торжественностислучая.

– Дело, конечно, твое, но я бы надела что-нибудьпоярче.

– Я даже не сомневаюсь.

– И накрасилась.

– И перекрасилась. Ты же представить не можешь, какможно жить на свете не блондинкой, – хмыкнула Ирка и махнула на подругу рукой: –Иди уже, готовься!

Люська унеслась, а Ирка осталась размышлять. В одном подругабыла права – она мужчинам нравилась. Пухленькая, невысокая, с жидковатымибелыми волосами, маленькими, жирно подведенными черным карандашом голубымиглазами, Люська неизменно была окружена массой поклонников. Правда, при такомколичестве страдало качество, но попадались иногда и неплохие мужики.Последний, например, имел хороший автомобиль и дорогой гардероб. Ирка жемужчинам не нравилась. Вернее, нравилась, но не тем.

Тенденция наметилась еще в школе, когда в нее влюблялисьтолько тихие и скромные мальчики, тогда как ей хотелось, чтобы за нейволочились самые отъявленные хулиганы (видимо, сказывалась дурная мамочкинанаследственность). В студенческие времена стало еще хуже – в институте в неевообще никто не влюблялся. На их курсе учились в основном девушки, а тенемногие юноши, что избрали для себя занятие филологией, увлекались болееяркими одногруппницами. Ирка проучилась, никем из сильного пола не замеченная,четыре года и вдруг влюбилась. Ее избранником оказался географ с пятого курса,в меру умный, в меру красивый, зато хороший спортсмен. У него был один огромныйнедостаток – увлечение самой красивой девушкой университета Ольгой Шараповой. Сней Ирка тягаться не могла, но все же попробовала.

Для начала она пересмотрела свой гардероб (в нем ничего,кроме брюк и свитеров, не оказалось) и пришла к выводу, что его надо срочнопоменять, что она и сделала, заменив джинсы короткими юбками, а свитера –обтягивающими кофточками. Потом перекрасила волосы из блекло-русых втемно-каштановые, немного их подрезала и завила концы. Завершилосьперевоплощение несколькими мазками косметики, благодаря которым появилисьброви, ранее на лице не просматривавшиеся, глаза и губы очень неплохой формы.Ирка сама поразилась своему новому облику. Оказалось даже, что фигура у неенисколько не хуже, чем у Шараповой.

Фурора она, конечно, не произвела. Хуже того – тот, длякоторого она старалась, ее так и не заметил, зато на улице к Ирке начали приставатьпарни, а один даже не на шутку влюбился. Он был милым мальчиком из политеха.Умным, скромным, аккуратным. Таким, как ее папа. Дружили они полтора года, апотом Ирка с ним без сожаления рассталась, а так как ухажер не знал ее адреса(во время учебы она жила в общежитии), больше они не виделись.