— Мятные, — чуть виновато улыбнулся он. — У меня к ним слабость. Жена об этом знает, вот и покупает их мне.

— Я знаю, как минимум, одного медведя, который разделяет вашу страсть к мятным пряникам, — улыбнулся я.

— Поговорим о поместье, — предложил Тишин.

— Давайте, — согласился я.

— Никита Васильевич, раз уж вы лично знакомы с императором, то все проще простого. Доложите ему ситуацию с поместьем. Я со своей стороны подтвержу, что долг накопил Белецкий. Император даст казначейству распоряжение списать убытки и разыскать негодяя. Вот и все.

Тишин довольно улыбнулся.

— И мне не прилетит за утрату бдительности. Потому что я дважды писал в казначейство и настаивал, чтобы поместье конфисковали.

— А почему они не прислушались? — поинтересовался я.

— Потому что в последний момент Белецкий где-то доставал деньги. Но в этот раз, видимо, не достал. Вот и сбежал.

— Возможно, — допустил я. — Или ему помогли исчезнуть.

— Пока это только предположение, — покачал головой Тишин.

— Искать его бессмысленно, — задумчиво сказал я. — Вряд ли у него есть деньги. Разве что шкуру с него спустить.

— Сомневаюсь, что казначейство примет шкуру Никифора Юрьевича в качестве уплаты долга, — хмыкнул Тишин. — Но почему вы не хотите обратиться к императору?

Почему? Да потому что в таком случае я буду ему должен. Не в деньгах, но моральный долг на мне повиснет. И если император потом обратится ко мне с просьбой, которая мне не понравится, мне будет труднее ему отказать.

Не хочу я помощи от императора. Тем более, что сам еще не попробовал разобраться.

— Сколько денег задолжал Белецкий казне? — поинтересовался я.

— Четыреста тысяч рублей, — ответил Тишин.

Я сердито нахмурился.

Сумма была огромная. Пожалуй, я мог бы ее набрать — скажем, за полгода торговли легендарными мечами.

Но, демоны побери!

Я не собирался превращать поместье в бездонную дыру, куда уходят все доходы! Какой смысл?

— Сколько у меня времени? — спросил я.

— Я еще не отправлял письмо в казначейство, — пожал плечами Тишин. — Сделаю это в последний день. Затем вам пришлют бумаги оттуда — с официальным требованием долга и процентов. Вернее, бумаги пришлют мне, а я должен буду вручить их вам. Стандартный срок погашения долга и процентов по нему — месяц. После этого дело передадут в суд.

— Значит, месяц у меня есть? — уточнил я.

— Да, — кивнул Павел Лаврентьевич.

— Отлично!

— Никита Васильевич, я готов пойти вам навстречу еще в одном, — неожиданно сказал Тишин. — Если вы соберете нужную сумму не деньгами, а ресурсами, то я приму их у вас. Вернее, прослежу, чтобы их выкупил официальный скупщик. По той же цене, что и ресурсы из государственных аномалий.

— А вы сможете сами забрать их? — спросил я. — Ресурсы из аномалий я вынесу. Но найти транспорт — это тоже время.

— Стоимость аренды транспорта я удержу из ваших доходов, — предупредил Тишин. — Таковы правила.

— Справедливо, — согласился я.

Я поставил чашку на стол и поднялся. Все нужное было сказано, задерживаться дольше не имело смысла.

Павел Лаврентьевич тоже встал и протянул мне руку. Его рукопожатие было быстрым и крепким.

— Удачи вам, Никита Васильевич!

— Спасибо, — кивнул я.

Посмотрел на вазочку с пряниками и улыбнулся.

— А где ваша жена покупает пряники?

— В продуктовой лавке, — удивленно ответил Тишин. — Тут, недалеко.

— Другими продуктами они торгуют?

— Конечно. Наш повар постоянно закупается у них. Я запишу вам адрес.

Тишин вырвал листок из блокнота и твердым почерком написал на нем несколько строк. Я сунул листок в карман и нащупал там плотную картонку.

Визитка, которую мне дал купец.

— Вы знаете купца Шкурова? — спросил я Павла Лаврентьевича.

— Конечно, — нахмурился Тишин. — Известный новгородский прохиндей. Но богат, и с хорошими связями в Столице. Не вздумайте с ним связаться — обдерет до нитки.

— Благодарю за предупреждение, — улыбнулся я. — Идем, Потап!

* * *

Лавка располагалась на первом этаже жилого дома по соседству с городской площадью Холмска. Через высокие арочные окна я увидел ряды открытых прилавков. К каждому стояла очередь из покупателей — хороший признак! Товары лавки пользовались спросом у жителей Холмска.

Самое подходящее для меня место! Я хотел договориться о доставке продуктов в поместье, чтобы не тратить время на поездки в Холмск и обратно. А иметь дело с одним поставщиком куда удобнее.

— Давай договоримся, Потап! — строго сказал я невидимому медведю. — Если тебе захочется колбасы или конфет, ты не будешь их воровать, а скажешь мне. И я их тебе куплю.

— А что, и так можно? — обрадовался Умник.

— Можно, — подтвердил я. — Если не наглеть.

— Потап не наглый, — заверил меня демон. — он хороший. Просто растет, и все время хочет есть и играть.

— Да я понимаю, — улыбнулся я. — Слушай, Умник! А тебе не кажется, что медвежонок тоже на тебя влияет? Раньше ты был намного рассудительнее.

— Похоже на правду, — подумав, признал Умник. — Но мне это нравится.

— Это закон Ньютона, — вмешался в разговор Проныра. — В жизни все так устроено.

— Я чувствую себя живым, — объяснил менталист. — Поразительное ощущение!

— Очень рад за тебя, — хмыкнул я. — Но мы договорились насчет конфет и колбасы?

— Конечно! — заверил меня Умник.

— Тогда идем!

Я вошел в лавку и улыбнулся симпатичной продавщице за одним из прилавков.

— Добрый день, — сказал я. — Могу я видеть хозяина лавки?

— Конечно, — кивнула девушка.

В ее ответной улыбке не было никакого беспокойства — только искреннее дружелюбие.

Продавщица обернулась к двери, которая вела в служебные помещения лавки, и позвала:

— Семен Евграфович! Тут вас спрашивают!

— Иду! — басом откликнулся из-за двери невидимый Семен Евграфович.

Через мгновение он появился сам. К моему удивлению, это был не пожилой торговец, а парнишка лет четырнадцати-пятнадцати. К тому же, огненно-рыжий. На конопатой физиономии Семена Евграфовича хитро щурились ярко-зеленые глаза.

— Слушаю вас! — солидно сказал парнишка.

Я поневоле улыбнулся — настолько по-взрослому он держался.

— Барон Волков, — сказал я. — Это твоя лавка?

—