***

Зона Х. Университет ниндзя. Окрестности

Занятия тянулись, и, казалось, нет им конца. Ни на одном из них Аюми так и не смогла сосредоточиться. Из головы не шел Клок, с его омерзительной сальной улыбочкой и похотливым, самодовольным взглядом. Для него она просто игрушка, которую он купил. Должница, вынужденная играть по его правилам…

— Чигуса, проснитесь уже! — прикрикнула на Аюми суровая профессор Тора.

Эта высокая седая куноичи вела у студентов картографию и очень не любила, когда кто-то из них отвлекался по пустякам.

На практическом задании работали в парах. В том, что ее напарником будет Йен, Аюми не сомневалась. «В картографии он наверняка разбирается так же, как во всем остальном, значит, все придется делать самой» — тоскливо раздумывала она, изучая черно-белую распечатку плана местности.

В паре с подопечным ей следовало отправиться в сосновую долину — одно из немногих мест, открытых для студентов Университета. После недоразумения с нападением беглых бандитов, почти все подзоны зоны Х закрыли для посещения. Теперь там усердно велись розыскные работы — лес прочесывали самые опытные шиноби из специальных отрядов.

Аюми и Йену предстояла не слишком опасная работа. Нужно было составить подробные карты указанного наставником участка. Куноичи такое задание показалось несложным, но кропотливым, а Йену скучным, именно поэтому совместное дело у них никак не клеилось. Девушка придиралась к напарнику по мелочам, а тот, не обращая внимания на ее ворчание, предпочитал картографии занятие более интересное — сказать проще, «считал ворон».

Лишь под вечер, когда алое солнце величаво поплыло к горизонту, они образумились. Совместная работа вроде бы пошла, но времени осталось мало. Подумав, Аюми предложила:

— Карту все равно нужно сдать завтра с утра. Давай переночуем тут, проснемся пораньше и все доделаем?

— Давай, — без особого энтузиазма согласился Йен, — а ночевать-то где?

— Тут. Вон, под любым деревом.

— А охотничьего домика здесь нет? — с надеждой в голосе спросил парень.

— Ты бы еще про отель поинтересовался, — фыркнула в ответ куноичи. — Откуда тут дома? Это закрытый тренировочный полигон. Эх, ладно, не переживай, есть тут у меня одно заветное местечко.

Девушка отвела Йена к большому дереву, под мощными корнями которого давно образовалось природное убежище — небольшая пещера.

— Апартаменты — класс! — сыронизировал Йен.

— Нормально, все лучше, чем под открытым небом, — ответила Аюми, — помоги лучше…

Она принялась вытаскивать из грота старые сосновые ветки. Сюда их натаскала не она, значит, тайное убежище приметил и использовал еще кто-то из студентов. Когда место для ночевки было окончательно подготовлено, Аюми скинула со спины тонкий рулон — скрученный спальник.

— А твой где? — поинтересовалась у Йена.

— Не знаю, наверное, я его забыл, когда мы останавливались последний раз, чтобы исправить погрешности в карте.

— Зачем ты его со спины-то снимал? Не мешал ведь?

— Мешал. Ремень неудобный, я его отрегулировать хотел, снял и… забыл.

— Опять с тобой все «не слава богу», — хмуро фыркнула Аюми. — Ладно. Сейчас разведем костер и погреемся немного. Ночи теплые — не околеешь до утра и без спальника.

Вскоре под сенью леса заплясал небольшой костерок. Аюми села перед ним, скрестив ноги, нахохлилась, голову вжала в плечи, став похожей на недовольную птицу. Ощущала она себя крайне неуютно — в животе свербело от голода, вдобавок к которому в голову постоянно лезли дурные мысли, ставшие теперь неотъемлемой частью ее ежедневных размышлений.

Йен порылся в кармане и вынул оттуда очередной энергетический батончик, протянул девушке:

— На, держи.

— А тебе? — поинтересовалась куноичи, принимая угощение.

— Я обойдусь.

В этот раз голод переборол гордость, чего уж там говорить. Отправив пищу в рот, девушка блаженно прикрыла глаза. Удивительно, чувство сытости прогнало прочь все навязчивые мысли, и все же Аюми не удержалась от колкой фразы:

— Не думай, что я теперь за это буду тебе обязана.

— А я и не думаю, — непонимающе пожал плечами тот. — Ты до сих пор считаешь, что я пытаюсь всех подкупить?

— А разве это не так? — парировала куноичи, уверенная в собственных убеждениях относительно сидящего рядом парня.

— Нет.

— Ты дал в долг половине нашей группы, постоянно покупаешь всем в буфете еду…

— Я так к окружающим присматриваюсь, — перебил ее Йен. — Знаешь, деньги очень верный индикатор отношения к тебе. Думаешь, я слепой и не вижу, кто общается со мной из-за денег, а кто нет? Обижаешь, отец меня с детства учил разбираться в людях.

— Присматриваться, — недоверчиво повторила за ним Аюми, — зачем?

— Знаешь, чем больше у человека власти и денег, тем меньше у него настоящих друзей. Все пространство вокруг занимают искатели легкой наживы, искренним и честным через их свору уже не пробиться.

— А как же гламурные столичные красотки?

— Они страшные.

— Страшные? Экий ты привереда, — фыркнула Аюми, ощутив неприятный укол в груди (если уж Йену знойные светские барышни кажутся страшными, то она для него наверное вообще — страшила).

— Они страшные, — уверенно повторил Йен и пояснил, — говоришь с ними, и такое ощущение, будто они на тебя охотятся. Смотришь в глаза, а там пустота и стойкое желание урвать свое: зубами, ногтями, можно с мясом — главное урвать! Мне все время кажется — ковырни пальцем их макияж, и под штукатуркой змеиная чешуя проступит. Жуть. У меня к этим рептилиям стойкая непереносимость, от отца, наверное. Он считает, что моя мать такая же.

— Твоя мать?

— Да. Она ушла от нас, когда я был маленьким, и забрала сестру. Случилось это, когда у отца возникли проблемы с законом. Он бизнесом занимался, был богатым, успешным, но потом из-за долгов чуть не угодил за решетку. Тогда мама его и бросила, но отец выкарабкался, вернул долги, наладил дела, а потом двинулся в политику и занял пост губернатора. Мама пыталась с ним помириться, но не вышло — отец не простил ее.

— Ты с ней общаешься? — поинтересовалась Аюми, удивленная искренностью собеседника.

— Нет. Пытался, но я ей неинтересен. Я иногда общаюсь с сестрой — мама пытается вырастить из нее привлекательную невесту, чтобы она хорошо устроилась в жизни, — голос Йена обрел нотки скрытого раздражения.

— Не боишься, что сестренка твоя в рептилию превратится? — поспешила с комментарием Аюми, поздно сообразив о неуместности сарказма, но Йен, кажется, понял ее правильно.

— Я пытаюсь поговорить с ней каждый раз, когда встречаю, но, кажется, мама промыла ей мозги слишком сильно.

Парень произнес эти слова с неприкрытой грустью и тревогой. В тот миг Аюми почему-то представила, как глупо, наверное, она смотрится со стороны. Человек к ней со всей душой, а она язвит и недовольствует