ответил тот, сверяясь с какими-то геодезическими картами. – Ещё минута, и войдём в него целиком.

…Именно в этот момент всё и произошло. Облака над кабиной раздулись в объёме, принимая форму гигантских зрачков, будто следящих за курсом машины. Это были ГЛАЗА, наблюдавшие с небес за их полётом. ГЛАЗА неизвестного разума. Чужого. Неземного.

Витя едва успел крикнуть:

- Кто-то глядит на нас из облаков… страшно!

Ураганом пронёсся стремительный напор воздуха, закручивая спирали турбулентности. Ударил в иллюминаторы. В салоне машины посыпались приборы и прочая оснастка. Рвануло ветром. Навстречу летел – через облака! – фрагмент деревянной мачты, расщепленный ударом молнии. Вертолёт, словно провалился в пустоту огромной воздушной ямы, теряя направление полёта. Он стал падать, увлекая за собой вихревые потоки воздуха, навстречу разверзшемуся морю, поверхность которого дыбилась от небывалого шторма. Машину начало швырять из стороны в сторону.

- Теряю управление! – прокричал Андрей, выходя из состояния ступора. – Рули на себя!

- Есть, на себя! – проорал в ответ Витя, синхронизируя управление с командиром. – Мы падаем?

- Нет. Нас всасывает в какой-то смерч воронки! Ложимся на правый борт!

- Есть, на правый борт!

Машина стала заваливаться на бок, выполняя заданный маневр. Облака расступились. Полыхнуло гигантским разрядом молнии. Из моря вырывало водяные смерчи, закручивая в штопор. Под собой они увидели огромные волны, кидавшие небольшую шхуну, как скорлупку ореха. Николай успел заметить, что оснастка шхуны была довольно необычной.

- Не понял… - прокричал он сквозь грохот грома. – Откуда здесь корабль, судя по конструкции паровых котлов и мачт с парусами, относящийся к девятнадцатому веку?

Ему никто не ответил. Вертолёт болтало в воздухе, швыряло от борта к борту, кренило и ударяло сполохами молний. Затем – раз! – и всё в мгновение утихло. Машина вздрогнула последний раз, ещё раз громыхнуло громом, и вертолёт выровнялся. Двое учёных, поднимаясь с пола, прильнули к иллюминаторам. Секунда – и в море прогремел ошеломляющий взрыв, сразу разметав останки шхуны на несколько сотен метров. Гриб пламени взметнулся в небо, разбух, замерев, потом опал в пучину, едва не достигнув днища вертолёта, отчего машина, вздрогнув всем корпусом, накренилась вперёд, теряя высоту. Андрей успел выровнять курс, отчаянно выругавшись. Витя синхронно дублировал все манипуляции командира.

- Что это было? – вытирая вспотевший лоб, уставился он на Николая.

- Сначала шквал ветра и молнии. Нас буквально «выплюнуло» из воздушной дыры навстречу шторму. А потом взорвалась шхуна.

- Какая шхуна?

- Древняя… - осёкся Николай. – С парусами и паровым котлом.

- Как это?

- Не из нашего времени.

- А из какого, едрит его в пень?

- Из прошлого.

Наступила тишина. Облака вновь закрылись над ними, исчез провал, исчезла дыра. Небо было свинцовым, тяжёлым и нависшим. ГЛАЗА неизвестного Разума моргнули и пропали.

- Кто-нибудь объяснит мне, что здесь произошло? – обернулся он через плечо к двум бледным учёным. – Где мы только что побывали? Откуда, к чертям собачьим, здесь, в Арктике взялась шхуна прошедших времён? Не фильм же здесь снимали, верно?

Научные сотрудники переглянулись. Один из них подобрался ближе к командирскому креслу. Андрей скосил взгляд в его сторону, не теряя из виду панель управления. Стрелки приборов вертелись бешеной пляской.

- Говорите! – приказал он хриплым тоном. – Говорите всё, что мы должны знать. Немедленно, или тут же повернём назад! Я не хочу терять экипаж с машиной!

- Меня зовут Степан Фёдорович, - начал тот. – Коллегу – Валерий Сергеевич. Оба мы представляем отдел Географического общества Академии наук.

- Это я знаю, - оборвал Андрей. – Дальше! Что мы только что видели?

Учёный помялся, бросив взгляд на второго, очевидно, подыскивая слова.

- Мы только что… - запнулся он, - минуту назад… побывали в ином измерении.

Последние слова он произнёс с нажимом, как бы извиняясь за непонятный для обычных пилотов феномен.

- В ка… - осёкся Витя. – В каком измерении?

- В ином, - добавил второй учёный. – В совершенно другом временном континууме. В другом времени, в другой эпохе.

- Откуда такая уверенность? – подключился Николай.

- Дело в том, - усаживаясь на выступ внутренней балки, продолжил профессор, - что нам только недавно стало известно об этой аномальной зоне, разместившейся внутри скоплений островков. Один из них, к которому мы подлетаем, является центром некоего портала, возникший при сдвигах временных проколов.

- А по-русски? – поморщился Витя. – Мы академий не кончали.

Вертолёт теперь летел ровно. Сверившись с навигатором, Андрей предупредил:

- Подлетаем. Давайте быстрее, в двух словах. С чем мы столкнулись, и что нам предстоит ожидать?

- Столкнулись мы с проколом во времени, - усердно и лихорадочно начал объяснять Степан Фёдорович. – Озоновая дыра над островом, на котором когда-то работал маяк, на самом деле является неким переходным тоннелем в иное, чужеродное для нас измерение. Своеобразный мост Эйнштейна – Розена. Червоточина, иным словом. Когда и каким образом этот тоннель открывается, и самое главное – зачем? – наша наука, к сожалению, ещё не знает. Но то, что этот феномен не природного явления, а несомненно искусственного – это факт! Для установления причины нас и вызвали сюда. Для этого и послали ваш экипаж в расположение острова.

- Это тот остров, где когда-то исчезли все смотрители маяка? – спросил Витя.

- Именно он, - воодушевился профессор. – Долго разъяснять не буду, но в двух словах это выглядит так. Ровно сто лет назад эту часть архипелага, с островом в центре, посетила необъяснимая науке аномалия, проколов пространство между двумя эпохами – нашей реальной и эпохой конца девятнадцатого века. Тогда тоже циклон изменил внезапно своё направление, несвойственное ему в природе. Трое смотрителей маяка вместе с собакой, птицами и прочей живностью, один за другим были поглощены порталом времени, а последний уцелевший смотритель сделал записи в своём дневнике. В нём он описал «вывалившийся» в кавычках некий вертолёт, который возник над его головой из НАШЕГО времени. Взамен винтокрылой машины пространство как бы обменялось «сувенирами», забрав в свою иную реальность всё то, что было доступно в радиусе его действия на острове. Позднее этот смотритель пропадает бесследно так же, как и остальные. После него в башне маяка остаются дневники. Спустя несколько лет перед островом, попав в небывалый шторм, взявшийся буквально ниоткуда, терпит катастрофу некая шхуна, а трое уцелевших матросов, очевидно, спасаясь на берегу, находят эти дневники, попавшие затем необъяснимым образом В Петербургское Адмиралтейство.