Он говорил спокойно, словно анализируя случившееся. Это ейнравилось. Он избегал надрыва, ненужный эмоций. Просто вслух рассуждал, словносоветуясь сам с собой.

— Впрочем, свой выбор мы уже сделали, — добавил онв заключение, — довольно давно. Подозреваю, что герр Вольф знает менялучше меня самого. Что мы должны делать?

— Вам не рассказали в Аргентине?

— Только в общих чертах. Встретить в Испании МариюЧавес и вместе с ней проверить агентурную сеть нашего «папаши Циннера». Всеправильно?

— Правильно. Только почему «папаша Циннер»?

— Так мы его называли. Вы знаете, чем именно занималсяего отдел?

— Знаю. Троих сотрудников его отдела мы и должныпроверить. Они работали в Западной Германии, и связь с ними была потеряна еще вконце восемьдесят девятого. Резидент, находившийся в контакте с этими агентамии попытавшийся выйти на связь с Вольфом, был ликвидирован. И мы до сих пор незнаем, кто это сделал. Связь со всеми троими была потеряна, и мы решиливосстановить ее именно теперь.

— Об этом я уже догадался, — кивнул Кохан. —В каком отеле вы остановились?

— Отель «Becguer», это на улице Католиков.

— Да, чуть удивился Кохан, — кажется, экономиясредств коснулась и вашей разведки. Раньше связные и резиденты КГБ всегдаостанавливались в лучших отелях города.

— Мы располагаем вашими средствами, герр Кохан, —улыбнулась Марина, — я не могу жить в «Альфонсо XIII».

— У вас красивая улыбка, — внезапно сказалон, — и вы умеете слушать. Кажется, мы с вами сработаемся. Но откуда вызнаете, где именно я остановился?

— Это было нетрудно, — призналась женщина, —нужно было только позвонить в лучшие отели Севильи. И почти сразу получитьнеобходимую информацию.

— Вы аналитик? — понял Кохан.

— Да. Я в разведке уже почти двадцать лет.

— Вы прекрасно выглядите, — он был младше ее всегона несколько лет. Но если для мужчины около сорока — это настоящий расцвет, тодля женщины после сорока — бабья осень. Последние годы перед теми изменениями,после которых она не сможет зачать. И хотя большинство женщин к этому времени ине помышляют о родах, становясь даже бабушками в этом возрасте, тем не менееощущение потери бывает болезненным и тяжелым ударом.

Казалось, избавление от неудобства, столько лет причинявшегоопределенные трудности раз в месяц и становившегося так что серьезной проблемойдля женщины, решавшей избегать ненужных осложнений, должно радовать любую изних. Но ощущение утраты все равно бывает оглушительным ударом. И даже непотому, что с этим связаны определенные физиологические перемены. Женщинасловно перестает быть готовой выполнять свою главную, самую основную функцию вэтом мире. И, может быть, бесплодие молодой женщины — самое ужасное и самоестрашное из наказаний, придуманных Сатаной. Ибо Бог не может быть такнемилосерден.

Марина благодарно взглянула на Кохана и улыбнулась. Кажется,они оба подумали об одном и том же. Им предстоит провести вместе несколькодней, возможно, несколько недель. И им нужно будет узнать друг друга ближе.Намного ближе. Чтобы в трудный момент отчетливо представлять себе — можно лиположиться на своего напарника.

— Мы будем действовать самостоятельно, или нам дадутпомощников?

— В полном режиме автономии, — улыбнуласьженщина. — Они считают, что лучше, если мы провалимся вдвоем, а не потащимза собой всю цепочку агентуры.

— Может быть, они и правы, — сдержанно согласилсяон.

— Операция разрабатывалась с учетом мнений Вольфа иЦиннера, — пояснила Марина.

— Когда мы выезжаем в Германию? — спросил Кохан.

— Завтра. Мы должны вылететь в Бельгию, где для насзаказаны билеты на корабль «Кантабрия», совершающий рейс в Гамбург. Каютапервого класса.

— Две каюты, — по привычке уточнил Кохан.

— Одна, — сухо сказала Марина. — Нашианалитики решили, что будет лучше, если мы поедем в одной каюте. В таком случаевсе будут считать, что некоторая замкнутость пары вполне объяснима темобстоятельством, что мы с вами скрываем свои близкие отношения. Вы мой шеф, а яотныне ваш новый секретарь. Надеюсь, вы понимаете, что это только легенда?

— Да, — вдруг впервые широко улыбнулся за всевремя беседы Альфред Кохан, — вы могли бы начать прямо с этого. Вашианалитики разрабатывают очень привлекательные легенды. Кажется, я готоввыполнять все их рекомендации буквально.

На этот раз смеялись оба собеседника. Они словночувствовали, что именно случится на корабле.

Провожая в первый раз Элоизу Векверт, он ничего не сказал,лишь сдержанно поклонился на прощание, выслушивая благодарность женщины. Затемдве недели он не появлялся в своем кельнском офисе. Однако следил за домом, гденаходился его офис и квартира матери фрейлин Векверт. Он видел, как старательноона приезжала к матери каждую субботу и даже задерживалась у своего автомобиля,стараясь увидеть так понравившегося ей бизнесмена.

И лишь когда она приехала к матери в третью субботу, оннаконец позволил себе появиться в своей машине, выехав из-за угла, и дажесделать вид, что обрадован этой неожиданной встречей. Элоиза не скрывала своейрадости. В этот день он впервые при гласил ее в маленький ресторанчик. И сноваглавным девизом его встречи с женщиной была сдержанность. Он не имел праваторопиться. Элоиза должна была убедиться в его абсолютной надежности.

Они мило беседовали о ничего не значащих мелочах, он мягкошутил, помня предостережение психологов не казаться слишком назойливым ивульгарным. Зепп Герлих и до этого имел немало встреч с женщинами. Под конецвечера он уже не сомневался, что западня захлопнулась. Женщина попалась вловушку во многом благодаря прогнозируемому собственному характеру исобственной судьбе.

Герлиху было интересно наблюдать за женщиной, сверяя своисобственные наблюдения с предполагаемым мнением психологов, подготовившихбуквально каждый его шаг. Продуманность плана, точная последовательностьдействий, знание ее психологии давали ему неоспоримое преимущество в этойдуэли. Легко побеждать на дуэли, когда твой противник убежден, что ты всеголишь репетируешь свою роль и вместо пистолета у тебя деревянный макеттеатрального реквизита.

В этот вечер он снова проводил Элоизу, даже не попытавшисьприкоснуться к ее руке. Но когда он приглашал ее на танец и дотрагивался до неекончиками пальцев, он чувствовал, как она вздрагивала. И это лучше всегоостального говорило о подлинном состоянии ее чувств.

Последующие три свидания шли по нарастающей. Пока наконецсама Элоиза не пригласила его к себе домой. В этот вечер у нее играла тихаямузыка и был приглушенный свет. Герлих понимал, что именно должно произойти, ночувствовал себя словно дебютант, впервые осмелившийся вызвать на матч болеесильного соперника. Ему и раньше приходилось встречаться с женщинами. Но вподобной ситуации он был впервые. Он не хотел признаваться даже самому себе,что непривычно робел, столкнувшись с этой сильной женщиной, которой сегодняночью он должен был продемонстрировать все свои лучшие мужские качества.