— Вы самовольно вернулись из ссылки, Спархок, —обвинил его Энниас.

— Но по ряду причин назрели неотложные вопросы, которыемы должны обсудить, Ваша Светлость. Мне сообщили, что на то время, покакоролева поправит свое здоровье, в сан Принца-Регента был возведен бастардЛичеас. Почему бы вам не послать за ним, чтобы мне не повторять свою речьдважды?

Энниас гневно взглянул на Спархока.

— Но ведь это именно то, кем он является на самом деле,не так ли? Его происхождение вряд ли секрет для кого-либо. Так зачем нам с вамискрывать то, что известно всем и каждому? Да, шнур звонка, насколько я помнюнаходится справа. Дерните за него, Энниас, и пошлите какого-нибудь лизоблюдасходить за Принцем-Регентом.

Граф Лэндийский рассмеялся, не скрывая своего веселья,вызвав этим взбешенный взгляд Первосвященника.

Немного помедлив, Энниас все же отправился к паре шнуров отколокольчиков, висевших на дальней стене. Его рука на какое-то мгновениезамерла в воздухе, выбирая между двумя.

— Не сделайте ошибки, Ваша Светлость, — любезнопредупредил его Спархок. — Все может обернуться не лучшим образом, есливместо слуги сюда явится дюжина ваших солдат.

Энниас стиснул зубы и дернул за голубой шнурок, оставивкрасный висеть пока в покое. Через мгновение дверь открылась, и вошел молодойчеловек в ливрее.

— Ваша Светлость? — поклонился он Первосвященнику.

— Ступай и скажи Принцу-Регенту, что мы ждем егопоявления здесь сейчас же.

— Но…

— Сейчас же!

— Слушаюсь, Ваша Светлость.

Слуга поспешно удалился.

— Вот видите, как все оказалось просто, — заметилСпархок.

Затем он подошел к старому вельможе и, сняв перчатку, взялруку графа Лэндийского.

— Вы хорошо выглядите, мой Лорд.

— Еще жив, ты имеешь в виду? — рассмеялсяграф. — Как там Рендор, Спархок?

— Жаркий, сухой и очень пыльный.

— Как и всегда, мой мальчик, как и всегда.

— Не соизволите ли вы ответить на мои вопросы? —неожиданно вмешался в их разговор Энниас.

— С удовольствием, Ваша Светлость, — любезноответил Спархок, — но лишь после того, как сюда прибудет бастард Регент.Мы должны соблюдать этикет. — Он поднял одну бровь. — Скажитемне, — добавил он как бы в раздумье, — как поживает его мать? Конечноже, я имею в виду ее здоровье? Я не склонен думать, что священнослужитель будетпроявлять интерес к плотским талантам принцессы Аррисы, хотя любой другой бы вСиммуре…

— Вы зашли слишком далеко, Спархок!

— Вы имеете в виду, что ничего не разумеете в подобныхвещах? Мой Бог, старый девственник. Вы действительно всегда стараетесьоставаться выше этого?

— Как грубо! — воскликнул барон.

— О, это недоступно вашему пониманию, Гарпарин, —иронично заметил Спархок, — насколько мне известно, ваши наклонности лежатсовсем в другой области.

В этот момент дверь отворилась, и в проеме показаласьпрыщеватая физиономия молодого человека с отвислой нижней губой, обрамленнаясальными светлыми волосами. Царственную особу в нем выдавала лишь зеленаяотороченная горностаем мантия да золотая диадема на голове.

— Вы хотели видеть меня, Энниас? — прогнусавил он.

— Государственное дело, Ваше Высочество, — ответилЭнниас. — Необходимо, чтобы вы присутствовали при обсуждении события, гдезамешана государственная измена.

Молодой человек тупо уставился на Первосвященника.

— Это — сэр Спархок, который вероломно нарушил приказвашего покойного дяди, короля Алдреаса. Ему было приказано выехать на поселениев Рендор и не возвращаться без особого на то королевского разрешения. Однотолько его присутствие в Элении выносит ему приговор.

Личеас в испуге отпрянул от стоящего рядом с ним рыцаря вчерных доспехах, открыв в изумлении свой бесформенный рот.

— Спархок?! — содрогнулся он.

— Самый настоящий, — подтвердил Спархок. —Однако я боюсь, что наш добрый Первосвященник несколько преувеличивает.Принимая на себя почетную должность Рыцаря Королевы, я обязался защитить ее,когда она окажется в опасности. Эта клятва стоит выше любого приказа, будь токоролевский или какой-либо другой. А жизнь королевы сейчас как раз в опасности.

— Это лишь формальная сторона дела, Спархок, —заявил Энниас.

— Мне это известно, но формальные стороны дел — душазакона.

В этот момент в разговор вступил граф Лэндийский.

— Я изучал подобные прецеденты, и сэр Спархок вполневерно процитировал букву закона и полностью следовал ему в своих действиях.Клятва сэра Спархока защищать королеву в данном случае превыше всего.

Принц Личеас обошел вокруг стола.

— Это чистейший абсурд! — заявил он, усаживаясьрядом с Первосвященником. — Она не подвергается никакой опасности. Эланапросто больна.

— Королева, — поправил его Спархок.

— Что? — непонимающе взглянул на него новоявленныйПринц-Регент.

— Королеву следует называть «Ее Величество» или хотя бы«Королева Элана». В высшей степени неучтиво называть королеву просто по имени.Если формально подходить к этому делу, то, наверное, я не обязан защищатьКоролеву от неучтивости, как от физической опасности. Я не столь хороший знатокзакона, как мой старый друг граф Лэндийский, и, вероятно, здесь потребуется егосовет. После чего не исключена возможность того, что я вынужден буду послатьвам вызов, Ваше Высочество.

— Вызов? — побледнев переспросил Личеас.

— Что за вздор! — воскликнул Энниас, — ни окаких вызовах и речи быть не может. Спархок просто придумывает оправданиясвоему поступку. До тех пор пока он не представит Совету письменноедоказательство того, что он отозван из ссылки коронованной особой, он подлежитобвинению как государственный преступник. — Улыбка заиграла на тонкихгубах Первосвященника.

— Наконец-то. Я уже было подумал, что вы никогда обэтом не спросите, Энниас, — спокойно ответствовал Спархок.

Он вынул из-за своего широкого пояса свернутый в трубкупергамент, перевязанный голубой лентой. Развязав ее, Спархок развернулпергамент, при этом кроваво-красный камень на его перстне сверкнул в светефакела.