* * *

– Илья, – шепотом обратилась я к помощнику, убедившись, что поблизости никого нет. – Найди, пожалуйста, хорошего детского психотерапевта. Только непременно хорошего! Не шарлатана из раскрученных. Убедись, что у него есть медицинское профильное образование и опыт работы с психологическими травмами. Желательно специализирующегося на оказании помощи сиротам.

– Зачем? – удивился Ганин. – Он же совершенно спокоен!

– Вот именно! Ребенок потерял мать, и никаких эмоций. Поплакал полчаса в своей комнате, и все. Снова «человек в футляре» – застегнут на все пуговицы. Это же явно ненормально! Даже ты, кажется, больше переживаешь Ольгину смерть, чем родной сын.

Это было правдой. Мой помощник оказался на редкость чувствительным парнем. Даже теперь, спустя десять дней после похорон, он все еще выглядел подавленным. Нет, конечно, нас всех потрясла гибель Ольшанской, как неизменно потрясает уход молодого, полного сил человека, которому жить да жить. Но, как это всегда бывает в подобных ситуациях, жизнь быстро берет свое, и, если речь не идет о близких тебе людях, на скорбь отводится не более трех дней – тех самых, которые по христианской традиции разделяют дату смерти и день официального прощания. Стоит последнему комку земли удариться о крышку гроба, как присутствующие, облегченно вздохнув, возвращаются к привычной жизни, тут же, на кладбище, не дожидаясь, пока могильщики закончат свою работу, приступают к обсуждению привычных дел. Нередко подобные мероприятия становятся местом встречи давних знакомых, потерявших друг друга из виду в круговороте жизни. Обмен новостями, рассказы о достижениях (нередко приукрашенные) и даже зарождение совместных проектов – свидетелями каких только событий не становятся немногословные гробовщики. Однако ж Ганина так потрясла смерть Ольшанской, что он взял на неделю больничный – событие столь же удивительное, сколь и дерзкое. Не приходись мне решать такое количество текущих задач или будь у меня хоть кто-то, кому можно было бы поручить поиск нового помощника, я бы непременно это сделала. И только тотальная нехватка времени спасла Илью от увольнения, от которого тот оказался буквально в миллиметре.

– И все же я против, – из-за прозвучавших в голосе Ганина стальных ноток мои брови вскинулись вверх.

– Напомни, когда я спрашивала твоего согласия? – обескураженная неожиданным проявлением свободомыслия, произнесла я скорее удивленно, чем жестко.

– Прости, – Ганин смешался и сдал назад. – Хорошо, я сейчас же займусь поисками.

– Сейчас не нужно. Сделаешь вечером, сейчас подготовь заключение по договору со спонсором – я позже посмотрю. И будь добр, свяжись с «Куходелом», узнай, посмотрели ли они мой рецепт. Часики тикают, снимать или нет, в конце концов. И…

За время отсутствия помощника список его поручений вырос до немыслимых размеров. Что поделать – сам виноват.

Я не знаю, в чем секрет популярности этого торта, но факт остается фактом – он никого никогда не оставляет равнодушным. Вообще-то это наш семейный рецепт, который, по легенде, бабушка в качестве трофея привезла из Германии. С дедом – бравым офицером – они познакомились на фронте в сорок третьем. В сорок четвертом поженились, а в сорок шестом, уже после войны, были откомандированы в небольшой немецкий городок, как тогда говорили, для дальнейшего несения службы. В стране побежденного фашизма они прожили четыре года, напоминанием чему являются старательно оберегаемый мною сервиз «Мадонна», серебрянный кофейник с выбитым на донышке названием до сих пор существующего (я проверяла) кафе и рецепт желейного торта, которым до сего дня я ни разу не делилась из-за его банальности. Но для детского канала, как по мне, он более чем годится, тем более что, несмотря на свою простоту, а возможно, именно благодаря ей, у детишек этот десерт пользуется огромной популярностью.

– Арина, что мы сегодня готовим? – По традиции Андрей, в обычной жизни замкнутый и неразговорчивый, на площадке волшебным образом превратился в чудо-мальчика: взял венчик, повертел в руках, положил на место, схватил круглую разъемную форму, сунул в нее голову, чтобы через секунду соорудить «виньетку» с собственной физиономией. Он то изображал святую Магдалену, закатывая глаза к небу, то сводил их на переносице, высовывая язык. Честно говоря, меня его кривляния раздражали, но целевой аудитории заходили «на ура» – количество просмотров неуклонно росло, внушительными темпами приближаясь к рейтингу «взрослого» канала.

Боженька наградил меня неплохими артистическими способностями, поэтому мне легко удалось изобразить умиление проделками малолетнего сорванца. Нацепив на лицо обворожительную улыбку, я потрепала паренька по белобрысой макушке, отобрала у него форму и вручила спатулу, которой он тут же принялся размахивать, словно саблей или световым мечом.

– Сегодня мы приготовим потрясающий фруктово-желейный торт. Любишь желе?

– Не-а, – неожиданно заявил мальчишка, бросив спатулу на стол и снова хватая кольцо.

– Стоп, – вздохнула я и закрыла глаза руками. – Ты опять не выучил текст? Ольга! – по привычке позвала я мать мальчика и тут же прикусила язык. Вот же дура, господи. – Андрей, прости! – Я кинулась к помощнику, присела перед ним на корточки и, взяв за плечики, посмотрела прямо в глаза.

– Да ничего, – равнодушно отозвался он. Его потухший взгляд ничего не выражал.

– Послушай, я все понимаю. Хотя нет… Вру… Конечно, я не понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Прости меня, дружок. Если хочешь, давай отменим съемки, я же предлагала!

– Нет, зачем? – удивился Андрей. – Просто… Я забыл…

– Что забыл? Слова?

– Нет, их я и не знал. Я забыл выучить.

– Как так забыл выучить, я ведь сказала… – и осеклась, вспомнив то, что прочла вчера на одном родительском форуме. С тех пор, как Андрей неожиданно оказался на моем попечении, мне пришлось многое узнать и многому научиться. Я выяснила, что даже самые серьезные, основательные и ответственные на первый взгляд дети вообще не то же самое, что взрослые. Что им свойственно лениться, отлынивать от неприятных поручений, напрочь забывать невыгодную для них информацию и прекрасно помнить выгодную. То есть если вы пообещаете ребенку поход в зоопарк, можете не сомневаться, что эта информация никогда не выветрится из его памяти и будет жить там вечно, как и обида, если вы не выполните обещание. А вот свои долги дети легко прощают, забывая о своем намерении быть паинькой примерно через секунду после данного слова.

– Хорошо, – прокрутив в голове советы форумчанки с ником «трижды мамка», произнесла я. – Тогда давай сделаем перерыв и поучим слова вместе.

Андрей пожал плечами:

– Давай. Мне все равно.

– Илья, подай сценарий, – крикнула я в темноту студии. – Итак, смотри, – я дала мальчику его текст. – Я говорю: «Ты любишь желе?», а ты отвечаешь: «Конечно, кто же его не любит».

– Кто его любит? – пробурчал Андрей. – Холодное, липкое и трясется так противно. Бр-р-р.