Она снова хлопает в ладоши, прочищает горло и встает перед доской. — Хватит. Кто бы ни сидел рядом с вами, они будут вашими партнерами в дискуссионных группах. Через минуту я подойду с цилиндром. Внутри будут листки с написанными на них разными темами. Какую бы из них вы ни выбрали, это будет вашим аргументом, независимо от того, выступаете ли вы лично за это или против. Помните, это повлияет на вашу общую оценку за семестр.

Нет. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.

Мой кивок означал, что я хочу, чтобы она просто продолжила урок и отвлекла внимание от меня, а не приписывала меня этому парню.

Это что, чертова шутка?

Райан откашливается рядом со мной, и я на мгновение закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но это бесполезно. Я могу сказать, что он пытается привлечь мое внимание, но я отказываюсь уделять ему его.

Мне просто слишком неловко за все это. От того, что столько внимания направлено в мою сторону, меня тошнит.

Когда он не добивается желаемой реакции сразу, он начинает раздраженно барабанить пальцами по столу, и мне приходится сжать руки, чтобы не ударить его, чтобы это прекратилось.

Что-то черное на его руке привлекает мое внимание, и мой рот открывается от удивления, когда я вижу у него татуировку на предплечье. Как, черт возьми, он это сделал? Ну, я знаю как, но не как. Я не думаю, что мы достаточно взрослые для этого. Или, может быть, это потому, что мне никогда не разрешат ее сделать. Ну, по крайней мере, пока я не сбегу.

Что это вообще такое?

Я еще немного перевожу взгляд в его сторону, полностью заинтригованная и неспособная остановиться, но как только мне кажется, что я вижу, что это такое, его рука опускается поверх этого, загораживая рисунок.

Моя первая реакция — поднять на него взгляд, и я тут же жалею об этом. Самодовольная усмешка на его губах вызывает у меня желание выцарапать ему глаза. Вместо этого я делаю глубокий вдох и снова перевожу взгляд вперед, когда миссис Джонс останавливается перед нами с цилиндром.

Без вопросов Райан достает листок бумаги и читает его, прежде чем положить задание в карман.

— Разве ты не собираешься поделиться ей? — выпаливаю я, мои щеки пылают, когда я смотрю на него, разинув рот, но он просто беззаботно пожимает плечами, в его глазах мелькает озорной огонек, когда он складывает руки на груди и опирается локтями о стол.

— Может быть.

— Мне нужно знать что там. Сейчас. — Мой голос слабеет, когда я начинаю тонуть в беспокойстве, хотя я изо всех сил стараюсь говорить резким тоном.

Он не понимает, что я не могу вернуться домой без этой информации.

— Дай мне свой номер, и, может быть, я отправлю ее тебе, — отвечает он, и мне хочется покончить с собой. Покончить с собой сейчас.

Я смотрю на карман его джинсов, пытаясь определить, что было бы худшим из обоих зол. Оглядываясь на его лицо, я вижу, что он хмурится, и, не говоря ни слова, он засовывает руку в карман джинсов и достает бумагу из кармана.

— Дай мне свой номер, и ты получишь ее, или скажи мне, почему у тебя такой взгляд, и ты получишь ее по этой причине.

Мой взгляд перемещается между его голубыми глазами, и мое сердце бешено колотится в груди, пока я пытаюсь осознать, насколько нелепо это прозвучит, но никто, я имею в виду буквально никто, никогда не спрашивал меня об этом раньше.

— У меня нет телефона.

У него отвисает челюсть, когда он смотрит на меня со смесью удивления и шока, и я использую этот момент, чтобы выхватить бумажку у него из рук, чтобы посмотреть, о чем речь.

Сексуализация.

Вот дерьмо.

Я вздыхаю. Это просто фантастика. Серьезно, убейте меня сейчас.

Пять

РАЙАН

Я смотрю, как часы бьют восемь вечера, и вздыхаю. Сегодня был действительно дерьмовый день.

Мне приходилось ходить в старшую школу и быть новичком, поэтому мне приходилось лавировать между всеми этими чертовыми девчонками, которые гонялись за мной, что отнимало всю мою энергию, не говоря уже о занятиях.

Единственной яркой искрой за этот день было наблюдать, как маленькая мисс Тихоня и Мышка краснеет, пытаясь поставить меня на место. Я могу сказать, что она делает это не очень часто, если вообще делает, вот почему в ее словах не было особой уверенности, а пальцы дрожали. Должно быть, во мне есть что-то такое, что пробуждает к жизни эту ее сторону. Должен признаться, мне нравится выводить ее из себя.

Это не совсем тот план, к которому я стремился, но мне все равно, как я это сделаю. Если разрушение ее стен поможет мне получить нужные мне сведения об этом городе, то именно это я и сделаю, и мое чутье подсказывает мне, что она — верный шанс получить информацию.

Больше всего меня удивило, когда она сказала, что у нее нет телефона. Не похоже, что это было из-за того, что "я сломала его и жду новый", скорее всего причина в том, что у нее его вообще не было. У кого в нашем возрасте нет мобильного телефона?

Это признание застало меня совершенно врасплох, и именно так ей удалось вырвать листок бумаги из моих рук. То, как она уставилась на слово, написанное на листке, а ее щеки ярко покраснели, когда она проглотила комок в горле, заставило меня ухмыльнуться.

Мне нравится наблюдать, как людей выталкивают из их зоны комфорта, как они извиваются, и она определенно была из тех, кто извивается. Это было очень забавно.

Снова бросаю взгляд на открытую книгу городских рекордов Найт-Крик, лежащую на моем кофейном столике, и захлопываю ее. Это не дает мне никаких подсказок или какой-либо информации, кроме того факта, что у всех семей-основателей этого нелепого городка есть определенные, по их мнению, достопримечательности, названные в их честь. Это расстраивает. Мне кажется, я нахожусь здесь уже несколько часов, но так ничего и не придумал.

Наиболее заметными являются Найт Крик, Исправительное учреждение Холмс, Гора Джеймс, Пляж Фримонт, и Средняя школа Эшвилл. Очевидно, что Найты большие игроки, раз в их честь назвали весь город, что ставит их на первое место в моем списке наблюдения, но мне интересно, учится ли кто-нибудь с такими фамилиями в Старшей школе Эшвилл.

Мышонок могла бы помочь мне с этим, иначе