Она прикрыла веки и мечтательно вздохнула. - Энергетические батончики – звучит божественно. Я почти год не ела, нопредставляла себе еду. Снова и снова. Шоколад и пирожные, мороженное иарахисовое масло. Целый год и маковой росинки во рту не иметь? - Они не кормили тебя? Темные ресницы взмыли вверх. Она не кивнула и не ответила утвердительно, да ейи не надо было. Правда ясно читалась в печальном выражении ее лица. Как только он покончит с допросом Ловцов, все до единого, кого они нашли в этихкатакомбах, будут мертвы. Он сам прикончит их. А еще на этот раз он не будетспешить, наслаждаясь каждым ударом, каждой каплей пролитой крови. Эта девушкабыла Гарпией, отродьем Люцифера, как сказал Гидеон, но даже она не заслужиламук голодом. - Как же ты выжила? Ты бессмертна, знаю, но даже бессмертным нужно питаться,чтобы поддерживать силы. - Они распыляли что-то через вентиляционную систему, специальный химикат, чтобысохранять нас живыми и послушными. - Полагаю, что на тебя не полностью подействовало? - Нет. – Маленький розовый язычок жадно прошелся по ее губам. – Ты говорил обэнергетических батончиках? - Нам надо выбраться отсюда, чтобы взять их. Можешь сделать это? Или скорее, согласна ли она сделать это? Он сомневался, что сможет принудить еек чему-то, чего она не хочет, без того, чтобы не оказаться изрезанным ипереломанным, а возможно и мертвым. Он гадал, как же Ловцы сумели ее поймать.Как они посади ее в клетку и выжили, чтобы поведать об этом миру. Девушка немного поколебалась, а затем ответила: - Да. Могу. Опять же двигаясь очень медленно, Сабин взял ее за руку и помог подняться наноги. Она пошатнулась. Нет, понял он, она прильнула к нему, ища более близкогоконтакта с его телом. Он замер, готовый отпрянуть – держи дистанцию, ты долженсохранять дистанцию – когда она вздохнула, ее дыхание пробилось сквозь дыры вего рубашке и коснулось груди. Теперь его глаза закрылись в экстазе. Он даже обвил ее за талию, притягиваяближе. Наконец-то довершившись, она положила голову в изгиб его шеи. - И об этом я тоже мечтала, - прошептала она. – Такой теплый. Такой сильный. Он проглотил ком, что внезапно встал в горле, чувствуя, как демон Сомненийвышагивает в коридорах его разума, звенит решетками, отчаянно желая сбежать,разрушить интимность, установившуюся между ними с Гвен. «Слишком много доверия», - сказал демон так, словно это было сродни болезни. Самое то, сказал бы Сабин, если бы был честен сам с собой. Ему нравилось, когдаженщина смотрела на него так, словно он был светлым принцем, а не королем тьмы,от которого ей надо с воплями убегать. Ему нравилось, что она позволяла емуутешить ее в страдании. Глупо с ее стороны, однако должен он признать. Сабин не был ни чьим героем. Онбыл худшим врагом. «Дай я поговорю с ней!» - потребовал демон, словно дитя, которому не давалилюбимую игрушку. «Цыц» Заставив Гвен сомневаться в нем, он вызовет смертельно опасную Гарпию,подвергнув друзей опасности. А этого Сабин не допустит. Они слишком важны длянего, слишком необходимы ему. Необходимо, как он понял ранее, держать дистанцию. Он опустил руки и отошел всторону. - Не трогайть. – Слова прозвучали хрипло, и более грубо, чем ему хотелось бы. Идевушка побледнела. – А теперь пойдем. Давай выбираться отсюда.

Эта женщина его добьет, и не потому, что онасильнее или злее, чем он. Хотя, если задуматься, именно таковой она и является.Он еще никогда зубами не вырывал врагу глотку, и был весьма впечатлен, когдаГвен совершила подобное. На ее фоне Повелители Преисподней выглядели как кучкабожьих одуванчиков. Два дня прошло с тех пор, как Сабин и его команда спасли ее из пирамиды.Единственный раз, когда она, казалось, была довольна, случился, когда онавпервые увидела солнце. И с тех пор она не расслаблялась. И не ела. Наэнергетические батончики, которых ей так хотелось, она просто взглянула свожделением перед тем, как отвернуться, отрицательно покачав головой. Она дажене омылась в переносном душе, который он заставил Люциена доставить для нее. Она не доверяла им, не желала рисковать отравлением или беззащитностью наготы,и это вполне можно было понять. Но, проклятье, он кипел от потребностизаставить ее сделать это. Ради ее же блага. Без той дряни, которой накачивалиее камеру, она должна была ощущать зверский голод. Она должна быть истощенной игрязной – даже за прошедшие два дня тело требовало омовения, не говоря уже овремени заключения, что весьма странно, потому что остальные женщины выгляделиочень чистыми – и просто не могла чувствовать себя комфортно в таком состоянии.Однако использовать против нее силу – это не выход. Ему нравилась его трахеятам, где она сейчас находилась. Единственной вещью, которую она приняла из его рук, была одежда. Его одежда.Камуфляжная футболка и военная спецовка. Все это мешком висело на ней, хотя оназакатала рукава, штанины брюк внизу и на талии. И все же не было женщины, выглядевшей более прекрасно. С этим водопадомниспадающих локонов цвета клубники… этими просящими возьми-меня-в-постельгубками… она была истинным совершенством. А осознание того, что материал,укутывающий ее, некогда касался его тела… «Необходимо положить конец моему самопровозглашенному целибату. Вскоре» Едва он вернется в Буду, именно это он и сделает. Найдет женщину, котораяжелает неплохо провести время и, ну вы понимаете, покажет ей хорошеевремяпрепровождение. Никто не пострадает, так как он не задержится с нейнадолго. Но, возможно, тогда в голове у него прояснится, и он придумает, что жеделать с Гвен. Также его беспокоило то, как Гвен забилась в угол и наблюдала за ним одним,невзирая на то, кто входил в палатку. Только за ним, словно сейчас он являлсядля нее самой большой угрозой. Ну да, он накричал на нее в подземелье, прося неприкасаться к нему, но он также заботился о том, чтобы она благополучнопреодолела обратный путь через пустыню к их лагерю. Остался с ней и охранял ее,пока остальные воины вернулись в пирамиду в поисках того, что могли пропуститьво время первого обыска. Неужели он на самом деле заслужил эти убийственныевзгляды? «Возможно…» «Заткнись, демон! Твоего мнения никто не спрашивал» «Даже не знаю, с чего тебя заботит, что она там себе думает. Ты никогда неприносил добра женщинам, ведь правда? Смешно, что мне приходится напоминатьтебе о Дарле» Присев на песчаный пол, Сабин резко захлопнул крышку ящика со своимвооружением, закрыл его на замок и повернулся к принесенной Парисом сумке седой. «Дарла, Дарла, Дарла», - распевал демон. - Как я уже сказал, ты, маленький кусок дерьма, можешь заткнуться к гребанойматери. Я уже достаточно наслушался. Гвен, по-прежнему сидевшая в дальнем углу, дернулась так, словно он прокричалэто. - Но я же ничего не говорила. Он давно жил среди смертных и научился мысленно беседовать с демоном Сомнений.Неужели он забыл об этом умении в присутствии этой пугливой, но смертельноопасной женщины… Унизительно. - Я говорил это не тебе, - пробормотал он. Бледнее обычного, она обняла себя руками. - Тогда с кем же ты разговаривал? Здесь только мы. Он не ответил. Не мог ответить без того, чтобы не солгать. Посколькунеспособность демона Сомнений врать давным-давно перешла и к Сабину, он вынужденбыл или придерживаться правды, или отвечать уклончиво, иначе он рисковалпровести в спячке несколько следующих дней.