Кто такой этот Гален? Имеет ли это значение? Эти воины такие… странные. Некоторые из них разговаривают так, словно толькочто сошли со страниц средневековых хроник. Остальные похожи на членов уличнойбанды. Однако всех их связывают тесные – даже теплые – отношения, это ясно какбелый день. Они заботятся о потребностях друг друга: будь то шутки и смех илинеобходимость прикрыть спину товарища в битве. Трое мужчин и женщина-воин, Камео, приходили в палатку Сабина, пока тотбеседовал с Люциеном. Каждый из них довел до ее ведома одно и то же послание:«навреди ему и пострадаешь». Не дожидаясь ее ответа, они уходили. Голос женщины… Гвен содрогнулась. Она уже страдала, от одного этого звука. В виду того времени, которое она провела в палатке одна, она вполне могласбежать. Уж попытаться точно должна была бы. Но при мысли об окружающих еебесконечных милях песков пустыни, палящего зноя и пойди-знай-чего-еще, страхмощной дланью удерживал ее на месте. Хотя она и выросла среди глыб льда на Аляске, она сумела бы справиться спесками и солнцем. На это она надеялась. Страшила же ее неизвестность. Что если она наткнется на племя злобных туземцев?Или же стаю оголодавших хищников? Или очередную шайку бандитов? К тому же, ее путешествие в одиночку вслед за Тайсоном, с которым она тогдавстречалась, закончилось тем, что Гвен оказалась невольной гостьей стекляннойкамеры. Все же, если эти вояки обидят ее, он рискнет сбежать. Опять же, она очень на это надеялась. Но они не трогали ее, во всех смыслах этого слова. И этому она была несказаннорада. На самом деле. Тот факт, что Сабин держал слово – не прикасаться – былподобен дару небес. Правда. - Ты в порядке? Воин по имени Страйдер плюхнулся на мягкое кожаное сидение рядом с ней. Они находились на большой высоте, в частном самолете, который слегкапотряхивало на воздушных ямах. Как ни странно, но это не беспокоило ее. Гвен горько усмехнулась. Собственная тень порой пугала ее до полусмерти, но отзубодробительной тряски, грозящей падением с небес, ей всего лишь хотелосьзевать. Возможно, потому что она сама умела летать – вроде как – хотя неприбегала к этому умению. Возможно, потому что в свете пережитого ею за последний год, авиакатастрофаказалась ей сродни детской забаве. - Ты бледна, - добавил он, не получив ответа. Вытащил из кармана пакетиксладостей, набрал полный рот, а потом предложил угоститься и ей. От запахакорицы, у девушки потекли слюнки. – Не мешало бы тебе поесть. По крайней мере, она не сжалась от страха пред ним. Все же. Что не так с этимимужиками и их потребностью подсовывать ей всякую малосъедобную дрянь? - Нет спасибо. Я в порядке. Она еще не совсем оправилась после сладких булочек Сабина. Ох, она не жалела, что ела их. Сахарный вкус… ощущение полного желудка… словно она побывала на небесах. Парублагословенных минут, в любом случае. Но ей надо быть умнее и не есть то, что отдано по доброй воле. Проклятаябогами, как и все Гарпии, она могла употреблять в пищу лишь то, что украла илиже заработала. Это была расплата за грехи предков – абсолютно несправедливая, но спасения отнее не было. Впрочем, она могла голодать. Гвен слишком боялась последствий кражи у этих воинов, не говоря уже о том, какони могут заставить ее «заработать» пару бесценных кусочков еды. - Уверена? – спросил он, запуская в рот еще парочку конфет. – Этих малышекздесь много. Из всех этих мужчин Страйдер относился к ней наиболее галантно и заботливо. Егояркие синие глаза никогда не смотрели на нее с презрением. Или яростью, какпорой это случалось с Сабином. Сабин. Ее мысли постоянно возвращались к нему. Она поискала его взглядом. Он развалился в кресле напротив нее, закрыв глаза.Ресницы отбрасывали угловатые тени на резкие линии его щек. На нем была военнаяформа, серебряная цепь на шее и кожаный «мужской» браслет. (Девушка былауверена, что он желал бы слышать это прилагательное в описании его украшения) Сон придал легкую расслабленность чертам его лица. Как можно одновременновыглядеть так грубо и так по-мальчишески? Эту загадку она хотела разгадать. Может быть, когда она сделает это, топрекратит стремиться к нему. И пять минут не проходили, чтобы Гвен не подумала,где он и чем занят. Утром он паковал вещи, готовясь к перелету, а онавоображала как впивается ногтями в его спину и кусает за шею. И не для того,чтобы сделать больно ему, а чтобы доставить удовольствие себе самой! У нее имелась пара-тройка любовников, но подобные мысли не посещали ее. Онабыла нежным созданием, черт побери, даже в постели. Это все он и его «плевать-мне-на-все-кроме-победы-в-моей-войне» отношение,которое пробуждало в ней эту… тьму. Иначе и быть не могло. Ей должно быть отвратительно то, что он сделал, то, как он перерезал глоткусмертному. По крайней мере, она должна была закричать, чтобы остановить его,воспротивиться, но часть ее – темная половина, монстр, от которого некудадеться – знала, что должно произойти и ликовала. Она желала смерти томучеловеку. Даже сейчас проблеск благодарности мелькнул в ее груди. К Сабину. За еговосхитительно жестокий способ вершить справедливость. Это была единственная причина, по которой она добровольно поднялась на самолет.Самолет, следующий курсом не на Аляску, а в Будапешт. Это, а также уважительнаядистанция, которую соблюдали воины. Ох, ну и еще булочки «Твинки». Не то, чтобы она могла поддаться этомусладчайшему искусу вновь. Хотя возможно ей стоит попытаться. Возможно, стоит взять себя в руки и стащитьбулочку, даже под страхом наказания. Умения ее давно припали пылью, но теперь,когда она на свободе, голод нещадно терзает ее, а тело теряет остатки сил. Ктому же, если воины обидят ее, это подтолкнет ее к действию. К побегу, домой. Однако решать надо быстро. Очень скоро у нее не останется достаточно сил илиясности ума, чтобы подобрать упавшую крошку, не говоря уже о целом блюде. Исовершенно определенно сбежать по той же причине ей не удастся. Ухудшалоситуацию и то, что она боролось не только с голодом, а еще и с потребностью уснутьмертвецким сном. Ее не проклинали вечным бодрствованием или чем-то в таком духе, но спать навиду других противоречило кодексу правил поведения Гарпий. И не зря! Сон делает тебя беззащитным, словно приглашающим: «нападите на меня».Сестры не придерживались многих правил, но это выполняли неукоснительно. И онабудет. Не повторит ошибку. Она уже и так предостаточно их опозорила. Но без еды и сна ее здоровье продолжит ухудшаться. Вскоре Гарпия в ней возьметверх, решительно стремясь вернуть ее в нормальную форму. Гарпия. Несмотря на то, что они были единым целым, Гвен рассматривала их как двеотдельные сущности. Гарпии нравилось убивать; ей – нет. Гарпия предпочиталатемноту; она – свет. Гарпия наслаждалась хаосом; она же любила покой. Нельзя выпускать Гарпию на свободу. Гвен осмотрелась вокруг в поисках этих булочек «Твинки». Однако взгляд ееостановился на Амане. Он был самым темным из всех воинов, и от него она неслышала ни слова. Он сгорбился в самом дальнем от нее кресле, сжав руками вискии постанывая, словно дикая боль бурлила внутри. Парис, волосы у которого отливали всеми оттенками каштанового и черного –искуситель, как она начала думать, поддавшись очарованию его лазурных глаз ибледной кожи – находился рядом, задумчиво всматриваясь в окно.