Стоп, расстояние… Вот оно!

Ооо, я уверена, что непременно пожалею, о столь спонтанном и не продумавшем все варианты исхода решение, но времени нет. Когти второй руки гибрида уже в нескольких сантиметра от разрыва самой богатой на кровь артерии. Приходится, не раздумывая, пожертвовать кожей, когда резко переворачиваюсь вправо, уходя от нападения. Гибрида тянет следом за мной, и это секунда потери его концентрации не иначе подарок. Пинаю его в грудь, высвобождая ногу из его хватки, и тут же кувыркнувшись ещё раз, ныряю с обрыва.

Я выживу. Должна. При выборе на наилучший исход, поставлю на сломанные кости, чем на разъярённого гибрида.

Который слишком голодный.

Он ловит меня, не успев я пролететь и сантиметра. Когти вонзаются в руку, удерживая меня на весу. Цепляюсь второй рукой в самый ближайший выступ и пробую выдернуть ту, что гибрид намеревается вырвать вместе с суставом, пытаясь затащить обратно. Мельком бросаю взгляд вниз, удостоверяясь, что высота не такая уж и фантастическая. Я действительно могу оставить в целостности не меньше девяноста процентов костей. Если получится отцепиться от гибрида, борющегося изо всех сил и продолжающего раздирать мою кожу. Стискиваю зубы, стараясь не кричать. В голову приходит мысль попробовать его сбросить, но неожиданно что-то происходит. Это замечает первым гибрид, он вздрагивает, поворачивая голову…

Нет, это ему сворачивают голову.

Потому что внезапно он оказывается мёртв и больше меня не может держать. Рука резко освобождается, вторая соскальзывает, и я могу ощутить всем телом, как ухаю вниз.

— Я держу тебя, держу, — где-то надо мной звучит голос, и мне требуется мгновение, чтобы разжать глаза, понимая…

Внутри меня всё переворачивается. Мне не хватает ни эмоций, ни воздуха, ни слов, потому что неожиданно это становится слишком сильным для меня.

— Я же обещал, что никогда не позволю тебе упасть, принцесса, — говорит, ухмыляясь, Алек, прямо перед тем, как на него внезапно нападает сзади гибрид.

Всё во мне хочет праздновать один единственный факт — АЛЕК ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗДЕСЬ.

Но когда это у нас было, что хорошие моменты длились дольше секунды?

Я не успеваю ничего промолвить, он понимает без слов: взгляд Алека меняется до мрачного в тот же момент, когда мои глаза в ужасе округляются. Следующее, что чувствую — боль, когда кожа на израненной руке натягивается от того, как Алек быстро меняет своё положение, но не издаю и звука, чтобы ненароком не отвлечь его на себя. Я ничего не вижу, кроме бегущей реки, повёрнутая в пол оборота, только могу предполагать, что слышится удар, когда по моему телу проносится толчок. Алек так быстро вытягивает меня наверх, что требуется ещё секунда, чтобы усмирить вестибулярный аппарат. Тошнит, желудок сворачивается узлом, а меня уже относит обратно к обрыву. Рука по-прежнему зажата в ладони Алека, поэтому сигануть в пропасть на сей раз не выходит. Я маневрирую прямо над обрывом, пока он пытается отделаться от назойливого гибрида, пробующего подступить к нам поближе. Алек снова отпихивает его, тут же оборачивая руку вокруг моей талии, и оттягивает на себя. Спина с глухим звуком припечатывается к его твёрдой, как камень, груди, а его рванное, частое дыхание взбудораживает все мелкие волоски на затылке.

— Тебе что, нравится там болтаться, что так рвёшься туда вернуться? — голос Алека хриплый и взбудораженный, дающий понять, насколько он нервничает. Но просто слышать его — даже если он изрекает как всегда свои дикие шуточки — для меня уже рай, в независимости от того, что происходит. — Как выберемся, обязательно обсудим твои странные наклонности.

У меня вырывается непроизвольный смешок, но отвечать не собираюсь. Прикрываю на секунду глаза и просто позволяю себе на миг утонуть в этом безупречном ощущение его тепла, совсем не желая из него выныривать. Но чёртова реальность никогда не перестанет обламывать самый шикарный кайф на свете. Справа на нас несётся обезумевший гибрид, и Алеку приходится оттеснить меня вновь ближе к обрыву, чтобы увернуться от удара и нанести свой — беспроигрышно точный и неповторимо мощный. Гибрида отбрасывает в толщу сугробов, и он барахтается в снегу точно утопающий.

Пока он не успел подняться, Алек быстро отводит меня на более-менее безопасное расстояние, оставляя стоять, а сам, напротив, его сокращает, на бегу выуживая мортэм. У гибрида нет шансов: как только он оказывается на ногах, кол уже в его груди. На сей раз я даже не вздрагиваю, внимательно наблюдая за каждым действием Алека. Он несколько раз буквально насаживает грудную клетку некогда бывшего человек на лезвие мортэма, пока не убеждается, что тот мёртв. Или же точнее, пока не выпускает весь пар.

Наблюдать за ним в такие моменты не то чтобы тяжело, просто каждый раз в голове разражается спор, пытаясь сопоставить две различные стороны человека, которого, как я думаю, знаю.

Алек с небрежностью отбрасывает обмякшее тело гибрида в сугроб и разворачивается ко мне. Мой взгляд прикован к правой руке, вымазанной не только свежей кровью, но и уже засохшей.

Наши взгляды встречаются, я тяжело сглатываю и не могу по-прежнему поверить, что он стоит передо мной. Его губы размыкаются, готовясь уже что-то произнести, как неожиданно он переводит взгляд за мою спину, и карие глаза наливаются ужасом.

— Лена!

Поздно. Я разворачиваюсь в тот момент, когда внезапно подобравшийся другой гибрид готовится рассечь мне шею. Сердце застывает. Вся моя грудная клетка наполняется леденящим холодом всего за мгновение, пока когти достигают кожи…

Шум. Шок. Толчок. Тьма.

Мне требуется пару секунд, чтобы понять, что происходит. Я лежу в снегу, а тьма — это тело Алека, накрывшего меня собой. И гибрид — нападающий — его целью становится…

— Нет-нет-нет! — воплю, пытаясь сделать хоть что-нибудь.

Мой крик тонет в грубой ткани форменной куртки Алека, заполонившей рот. Барахтаюсь и пробую вылезти, перевернуться, скинуть с себя Алека, потому что это мой удар. Мой. Но я зажата всем телом, руки Алека не позволяют сделать и шороха.

— Пять-девять, приятель! — внезапно слышится до ужаса весёлый и до невозможности знакомый голос — Марко. — Пока ты тут прохлаждаешься, я ни на секундочку не теряю времени, выполняя нашу работу за двоих.

Ещё миллисекунду я просто совладаю с сердцем, которое уже успело разбиться, разлететься на миллион осколков и умереть, пытаясь заставить его ожить, а затем разжимаю глаза, встречая тёплый, полный бережности и серьёзности взгляд карих глаз. Часть меня хочет ударить Алека монтировкой, что так поступил со мной — закрыл собой, понимая, что мог принять смертельный удар. Другая часть, та, что самая глупая и совершенно бесхребетная, не может даже начать дышать, насколько обезумствовала от того, как Алек смотрит на меня — этот всепоглощающий взгляд забирает вмиг остатки всей боли, растапливая, казалось бы, умершие навсегда несколько недель назад эмоции.