что стоит им перерезать ему глотку и прикопать в земле, ни одна живая душа не узнает о его гибели. Учитывая, что вряд ли исследовательский отряд сунется в Разлом, где погиб разведчик. Но тогда шанс пожить с набитым брюхом для этих отбросов испарится как предрассветный туман.

— Хорошо лапшу вешаешь, малец, — хихикнул старик.

— Почему лапшу? — возразил он. — Как ни погляди, для вас одни плюсы. Если вы так боитесь, что вас схватят, можете устроить переговоры на своих условиях. Отсюда не видно, но моя группа там, к западу, — он махнул куда-то в сторону разрушенных многоэтажек. — Ждет в двух днях пути. Этого рюкзака с припасами мне как раз хватило бы на поиск выживших и дорогу обратно.

Генри пригладил засаленные волосы.

— Врешь ты. Два литра воды и три бруска пайка на четыре-пять дней дороги туда и обратно? Как-то маловато, не?

Старик хлопнул себя по лбу.

— Генри, ты идиот! Заткнись, если мамаша думать не научила!

— А что? В чем я не прав, а?

— Ну, — вклинился мужик с двустволкой, — раз он сюда приперся, часть припасов он уже съел, дубина.

— А че это я дубина? Ну, ошибся, с кем не бывает!

— Бывает, только с такими же кретинами, как ты!

— Сам ты кретин! Думаешь, я не знаю, что ты втихаря…

— Заткнулись, я сказал!

Грохнул выстрел. Разгоревшаяся было разборка сразу стихла, и мужик с двустволкой раздраженно сплюнул.

— Ладно, сделаем вот как… — старик подошел к парню и сунул руку в рюкзак, после чего достал оттуда одну бутылку воды и один кирпич калорийного печенья и поставил их на пол. — Это тебе на обратный путь. Остальное, будем считать, твоя добрая воля за причиненный ущерб.

Макс кивнул.

— Справедливо.

— Скажи своим, что мы согласны. Пусть подходят сюда, но не ближе, чем на полкилометра. А потом отправят тебя, тогда и поговорим подробнее. И не стоит пытаться нас схватить. Как ты и сказал, город мы знаем лучше и сегодня же уйдем в другое место до переговоров. Увидим, как подберетесь ближе, и о перемирии можете забыть.

Юноша пожал плечами.

— Ваше дело. Кроме того, на этой пустоши вряд ли толпа военных сможет незаметно к кому-то подобраться, верно?

— Верно, — пробормотал старик и как-то недобро окинул его взглядом. — Верно…

— Может, тогда и оружие вернете? Раз мы договорились.

— Шеп, верни ему нож.

Мужик с двустволкой послушно кинул нож обратно ему под ноги, и Макс неспешно его подобрал, чтобы не беспокоить лишних раз новых знакомых.

— А пистолет?

— Обойдешься, — цыкнул Шеп. — За дураков нас принимаешь?

— Да ладно вам, парни! — попытался протестовать Макс. — Между прочим, под роспись выдано, меня ж без него на еду оштрафуют!

— Он прав, — прервал его старик. — Обойдешься. До своих и с ножом доберешься, если скорости прибавишь. Так что советую быстрее шевелить задницей, пока не стемнело.

— Ладно, ладно…

Макс беспомощно всплеснул руками. Под прицелом четверых людей он вышел из-за стойки, подобрал бутылку с водой и паек и направился к выходу.

— Кстати, — перешагнув через борова, даже не отодвинувшегося в сторону, он остановился и спросил. — Эта девочка… Чья-то дочь?

Старик с Шепом переглянулись, и первый с усмешкой кивнул.

— Ну, чья-то дочь. Тебе-то что?

— Да ничего. Просто у нас есть хорошие врачи, а вид у бедняжки совсем дрянной. Жаль ее. Если хотите, я могу взять ее с собой и…

— Вали отсюда, пока у нас терпения хватает.

Макс замолчал.

Ему ничего не оставалось, кроме как развернуться и отправиться в сторону разрушенного жилого квартала под внимательными взглядами жителей закусочной, сверлящих его в спину.

Его лицо снова разгладилось, став таким же бесстрастным, как обычно.

Только из носа по губам потекла струйка крови.

VI. Передышка

Пригород раскинулся вдоль дороги невнятным кривым пятном. Темная пустошь, наполненная разрушенными мрачными зданиями, в которых гуляли едва заметные мутные тени, будто представлявшие собой души тысяч и тысяч умерших здесь людей.

Он не знал, что здесь случилось. Да и мало его это интересовало. В любой лжи следовало до конца держать маску уверенности, и это у него хорошо получалось. А уж опыт выживания в апокалипсисе у юноши имелся целый вагон и маленькая тележка.

Макс молча сидел на куске обвалившейся крыши. Он скрылся от лишних глаз в россыпи развалин и тут же повернул назад, пробравшись обратно к оживленной закусочной. Укрытие нашлось тут же, двухэтажное здание местного мини-маркета, от которого остался один лишь обшарпанный скелет.

Ночь торопливо окутала мир своими гнетущими объятьями. Луны на небе не было. То ли вообще, то ли скрывалась за странными воронками и черными тучами. Впрочем, прекрасно освещали землю то и дело пролетавшие где-то далеко наверху алые молнии, вспышками озаряя находившийся на последнем издыхании истощенный серый мир.

Он прожевал сухое печенье и сделал глоток воды. Разумеется, он не собирался никуда уходить и уж тем более не желал давать этой четверке выжить. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы пожелать скорой смерти.

— Дихотомия добра и зла, — пробормотал он под нос; в его холодных глазах отразился очередной всполох алой молнии.

Поступали ли они плохо? И поступит ли плохо он, если прервет их жизни? Честно говоря, подобные мысли давно перестали крутиться в его голове. Более того, после смерти, заставшей его год назад, в голове стало непривычно ясно. Странное ощущение абсолютного знания дальнейшего пути могло сбивать с толку, однако избавляло от многих вопросов.

— Все предельно просто, — заключил он.

Макс выбросил шуршащую упаковку от пайка в угол, но та, тут же подхваченная ветром, поднялась в воздух и беззвучно полетела к небу.

Закусочная молчала. Можно было подумать, что, как и обещали, они сразу же покинули ее, однако юноша знал, что не все так просто. Если закусочная была их базой, пусть даже временной, за то время, пока он делал круг, они бы не стали ее бросать на произвол судьбы.

Вот и сейчас, когда мгла заполонила собой округу, и в пустующих зданиях стал натужно завывать воздух, походя на возню сотен голодных зверей, у задней стены закусочной едва забрезжил крохотный огонек. Сначала едва живой, он неспешно разгорался, брызжа из глубокого жестяного бака снопами желтых искр.

Юноша поднялся. Подбросил в