весьма осторожно: «Я все еще не могу сказать, что влюблен в мисс Спенсер. Она такая милая и симпатичная, к тому же у нее такое доброе сердце. Думаю, еще немного, и я смогу ее полюбить». Но через пять месяцев он определился и сделал ей предложение. Правда, походило оно скорее на приглашение на работу. Видимо, поэтому вконец измученная ожиданиями Диана даже не сразу поняла, что Чарльз зовет ее замуж.

Он много и серьезно говорил о том, что у них должно быть полное взаимопонимание. Что, выбирая жену, он выбирает в первую очередь королеву для своих будущих подданных.

Работа… Долг… Служение…

Диана слушала любимого мужчину, как во сне. О чем он говорит? Ведь сейчас надо говорить о любви! О счастье! О будущей радости!

Но странно было бы ждать от влюбленной юной особы, что ее насторожат странные слова принца. Насторожат и отрезвят.

Если же принять позицию биографов, которые считают, что несмотря на молодость и неопытность Диана обладала врожденным природным талантом манипулятора и, возможно, сама, не отдавая себе в этом отчет, ловко управляла ходом событий – тем более становится понятно, что ответ на предложение принца мог быть только один: «Да. Да. Да!»

Хотя где-то в груди у нее все же возник неприятный холодок. «Почему-то мелькнула мысль, что никакой королевой я никогда не стану, – вспоминала Диана, – но я отогнала ее как нелепую. Чарльз наследник престола, значит, будет королем, а я его супруга, значит буду королевой. Но это совершенно не важно. Главное – принц, в которого я по уши влюблена, предлагал мне стать его супругой!»

Когда невеста Чарльза представляла себе семейную жизнь с принцем, а потом и с королем, в ее голове легко соединялись мечты о тихом семейном счастье, о мужчине, который посвятит свою жизнь жене и детям, с амбициями потенциальной королевы. Конечно, самим членам королевской семьи относительно легко вести образ жизни первых лиц королевства. Они, собственно, другой жизни и не знают. А каково живому, молодому характеру, веселому бурному темпераменту?

Все-таки Диана была слишком молода и слишком наивна…

После объявления официальной помолвки ее пригласили жить во дворец. И там радужное настроение от приобретенного статуса невесты принца довольно быстро потухло в скуке бессмысленного и пустого существования.

Каждый, кто жил и работал в королевской резиденции, занимался привычными для него делами. Нужными или нет – не важно! Но они помогали хоть как-то коротать время. Диана же оказалась предоставлена сама себе. Ее как будто погрузили в вакуум. Со слугами «на короткой ноге» не поговоришь – они очень учтиво, но все-таки уклонялись от сближения с новым членом королевской семьи. К тому же все домочадцы были значительно старше Дианы, и интересы с ней ни у кого не совпадали.

К принцу же было всегда нельзя. Занят. Работает. Или отговаривается работой. Как бы то ни было, кроме редких поездок к портному, развлечений у невесты не было, и она начинала тихо сходить с ума. Пока еще в фигуральном смысле слова.

Долг. Этот меч висел над головой принца Уэльского, наследника королевского престола, с самого рождения. Но, пожалуй, никогда он не казался принцу таким тяжелым и острым. Ведь он тоже хотел счастья, как все люди. Но у него никогда не было одной из главных составляющих счастья – свободы, права выбора.

«Я сознавала, какая роль мне будет отведена, но при этом не имела ни малейшего представления о том, какая жизнь меня ожидает!»

Возможно, если бы он не встретил Камиллу, и сердце его – как надеялась Диана – было свободно, они смогли бы составить вполне счастливую пару. Ее любви хватило бы на двоих. Да и его симпатия вполне могла бы перерасти в нечто большее. Но у истории не бывает сослагательного наклонения. Так что, как теперь уже все знают, принц принимал не личное решение, а готовился к поступку государственной важности.

Когда Чарльз, делая предложение Диане, так серьезно подробно рассказывал ей о важности долга, о служении Англии, о том, что он выбрал себе не только жену, но прежде всего принцессу и будущую королеву, – для кого он это говорил в первую очередь? Для нее или для себя? Кого он прежде всего хотел убедить? И на что он сам готов был ради этого? Совершить этот важный шаг – сделать правильный, с точки зрения долга, выбор – у него сил хватило. Но жертвовать раз за разом своими чувствами, эмоциями, желаниями и прихотями – увы, нет.

Но вернемся в шестое февраля 1981 года. В оранжерею Виндзорского дворца. К принцу и его теперь уже невесте.

Казалось, что все сомнения, все страхи и горести позади. Случилось то, о чем так мечтала Диана. Чарльз сделал ей предложение.

«Мне очень хочется совершить правильный поступок ради моей страны и ради моей семьи. Порой меня охватывает ужас, что мне придется дать обещание, а потом всю жизнь жалеть об этом»

(Принц Чарльз)

Принц что-то твердил о долге перед страной, о том, что он выбирает не только жену. Он выбирает королеву. Но Диана его слушала и не слышала. Потом она говорила, что во время этого разговора промелькнула мысль, что королевой она никогда не будет. Нам очень часто кажется, что мы помним что-то, чего не было на самом деле. Ведь сама же Диана неоднократно признавалась, что в тот момент была на седьмом небе от счастья.

Сразу после встречи с принцем взволнованная девушка бросилась к подругам. Теперь все, все они, смеявшиеся над ее девичьими мечтами, поймут, кто она такая. Она – будущая принцесса Уэльская. А через какое-то время – королева Великобритании! О ней перестанут говорить, как о взбалмошной девчонке, при ее появлении все будут вставать и склонять голову… Хотя именно это вряд ли было ей хоть когда-нибудь важно. Диана не страдала грехом высокомерия, ей просто очень хотелось, чтоб ее наконец оценили по заслугам. И полюбили…

– Он сделал мне предложение! – с восторгом рассказывала она.

– И что ты ответила?

– Конечно, я сказала: «Да!»

Но не все, даже среди близких людей, разделяли восторг Дианы. То, что Рейн встретила известие сухо и коротко: «Наконец-то!» – девушку не удивило. Она списала холодность мачехи на зависть. Но вот реакция матери ее поразила.

Фрэнсис Шэнд Кидд – бывшая миссис Спенсер – выслушала новость с весьма мрачным выражением лица. И уж она-то точно не завидовала дочери. Умудренная опытом женщина не могла отделаться от чувства, что Диана повторяет ее не