— Вы же мне обещали!

— Ничего я вам не обещала, — не останавливаясь и быстродвигая впереди себя тележку, спокойно ответила Денисия. — Вы с жиру беситесь, амне работать надо. Отойдите, пожалуйста, и не мешайте торговле. Бидоны жирные,не дай бог, испачкаете свое дорогое пальто.

— Да черт с ним, с пальто, какая торговля? Я же купил всеваши пирожки!

— А беляши с чебуреками кто продавать будет?

Вы, что ли?

Молодой человек беспомощно обвел глазами прохожих и, заметивсреди них мужичка, похожего на бомжа, обратился к нему:

— Братишка, жрать хочешь?

— Всегда хочу, — признался тот и пояснил:

— Постоянно нечем закусывать, потому и пьяный живу.

— Прекрасно, — обрадовался молодой человек, вручая емукулек, — вот тебе пирожки и жуй, братан, на здоровье.

Находчиво освободившись от бремени, он догнал Денисию ипотребовал:

— Красавица, продай мне все эти, как их…

— Беляши? Чебуреки? — охотно подсказала та.

— И беляши, и чебуреки продай.

— Все?

— Все!

— Что ж, отказывать не имею права.

И она продала. Теперь уже молодой человек был обременентремя кульками и одним вопросом:

— Кому бы их подарить?

Пока он озабоченно крутил головой в поисках подходящейкандидатуры, Денисия повернула назад, энергично толкая пустую тележку к цехухозяина. Ее поворот изумил пижона.

— Красавица! Как же так? — закричал он ей вслед.

— Вы что, не видите, я не красавица, — с обидой ответилаДенисия, даже не оглянувшись.

— Да! Ты чудовище! — зло выкрикнул пижон и на какое-то времяотстал от нее.

Однако он оказался упрямым и, мгновенно пристроив в надежныеруки и беляши, и чебуреки, догнал Денисию, потребовав:

— Сейчас же остановитесь и бросьте свою дурацкую тележку.

Она действительно остановилась и, смерив его грознымвзглядом, воскликнула:

— Как вы мне надоели!

Пижон опешил. Было очень заметно, что к такому равнодушиюпарень совсем не привык. Да и кто им пренебрегает? Какая-то сопливая лимитчица?

Он посмотрел на нее уже с интересом и спросил:

— Почему вы такая злая?

— Потому, что вы дурака валяете, а мне еще предстоит всюночь пахать, — просветила его Денисия.

— Что, опять беляши? — испугался пижон.

— Нет, теперь старофранцузский. Я еще и переводамиподрабатываю.

— Ах, вот оно что…

Было очевидно, что он не поверил: в глазах плутала насмешка,которую все же он старался не обнаруживать. Денисия, скромная обычно, на этотраз своим правилам изменила. Почему-то вдруг захотелось если не красотой ибогатством, то хоть чем-то сразить нахала — ведь наверняка он о ней подумал:

«Врушка»..

— Honni soit qui mal у pense <Позор тому, кто дурно обэтом подумает (фр.).>, — демонстрируя великолепное произношение, с улыбкойвоскликнула она и серьезно добавила:

— Мне действительно надо работать.

Молодой человек мгновенно преобразился: глаза его по-добромузасияли, в манерах появилось уважение к собеседнице.

— Простите, — сказал он. — Вероятно, я слишком назойлив, новы действительно мне импонируете. Я и в самом деле хотел пригласить вас наужин.

Денисия огладила замусоленный фартук и зловредно спросила:

— В таком виде?

— Вы чудесно выглядите, — с чувством принялся убеждать еемолодой человек, но, сообразив, что подобное утверждение скорей выглядит какнасмешка, чем как комплимент, спохватился и рассыпался в извинениях:

— Простите, я выразился как-то неловко…

— Ничего, — успокоила его Денисия, — делать глупости с умнымвидом — привилегия мужчин. Я не в обиде. Понимаю, ваша Эмилия вам насолиласвоей публичной истерикой. Теперь вам хочется ей отомстить, переспать споследним ничтожеством. Это все очевидно, понятно и для меня совсем не обидно.

Обидно то, что на роль последнего ничтожества вы почему-товыбрали меня. Как вы угадали? По внешнему виду?

Молодой человек сконфузился, а Денисия, не дожидаясь еговозражений, двинула тележку вперед.

Догонять ее он не решился.

Домой, в свою тесную комнатку, Денисия вернулась довольная.Еще бы, что там ни говори, а сегодня ей повезло: черствый залежалый товарпройдохи хозяина в два счета сторговала, даже замерзнуть не успела.

«Если бы не пижон, — подумала она, пристраивая на плитуоблупленный эмалированный чайник, — бегала бы сейчас с тележкой по улицам впоисках голодных прохожих, коченела бы, унижалась, зато теперь попью чайку,согреюсь и с наслаждением займусь переводом».

Она сладко потянулась:

— Эх! Не жизнь, а красотища!

Секундой позже обнаружилось, что не такая уж и красотища —позвонила старшая сестра Зоя.

— Денька, Сашка на днях приезжает, — радостно сообщила она.

У Денисии заныло в груди:

— Откуда знаешь?

— Письмо получила.

«Вот как, спрашивается, эта стерва Зойка при строгомприсмотре, при живом муже банкире умудряется получать от любовников письма?» —подумала Денисия, но лишних вопросов задавать не стала.

— И что теперь? — сдержанно поинтересовалась она.

— Ты должна отправиться к Сашке на свидание, — категоричнозаявила Зоя и плаксиво добавила:

— Вместо-о-о меня-а-а.

— Еще чего, — рассердилась Денисия. — Хватит!

Даже и не мечтай!

— Ну, Денечка, солнышко, в последний разочек, — началаканючить Зоя, но Денисия решительно пресекла посягательства на свою свободу:

— Нет. Хватит в свои интриги меня впутывать.

Разбирайтесь сами.

Хитрая Зойка, мгновенно уловив радикальное настроение сестры,зашла с другой стороны. Метко попадая в самую слабую точку Денисии, онаспросила:

— Помнишь, я говорила тебе про раритет, что видела у своегобанкира?

Еще бы Денисии не помнить. Настоящее чудо — рукописный томикстихов на старофранцузском. Необычная бумага, изумительный переплет. Десятыйвек, но главное — сами стихи. Только за то, чтобы хоть раз подержать в рукахэтот томик, Денисия готова была заложить свою душу дьяволу. Разумеется, онанасторожилась: куда Зойка клонит?