дело серьёзное, спешить не стоит. Сделаешь – и на всю жизнь. Надо хорошенько подумать.

Клиентка молча кивнула – она была того же мнения.

А тем временем Кутузов с Оборвышем отправились на приём к ветеринару.

– Слушаю вас! – Врач сдвинул очки на кончик носа, переводя взгляд с одного кота на другого. Странные такие коты – без хозяев, у одного ухо дырявое, в дырке серёжка, у другого повязка на глазу– Кто из вас пациент?

– Он!

Коты одновременно показали друг на друга.

– Оба? – спросил врач. – Ладно. Кто первый?

– Дело в том, – взялся объяснять Кутузов, – что у моего друга болит живот. Второй день такая бодяга. Вы не могли бы его осмотреть?

И отвернулся, чтобы не встретиться с Оборвышем взглядами.

– Что ж, – врач встал, подошёл к раковине и намылил руки. – Прошу на кушетку. Возможно, достаточно сделать клизму. Ложитесь, – он подставил ладони под струю воды, потом стряхнул капли и взялся за полотенце. – Где болит, в каком именно месте?

– Подождите, – остановил его Оборвыш, – у моего друга тоже проблема, я хотел бы пропустить его вперёд.

– Очень зря! – кашлянул Кутузов.

Оборвыш на его реплику ноль внимания.

– Гляньте, пожалуйста, что у него с зубами, – продолжил он. – Я могу подождать, а он нет. Всю ночь напролёт стонал: болит! Болит! Умолял: скорее к врачу! Сколько можно терпеть!

Врач пожал плечами и взял в руки металлические инструменты, при одном виде которых Кутузов закрыл лапой рот.

– Не надо! – промычал он. – Ночью иногда такое померещится, что ой-ой-ой! А сьоня всё супер. Всё чётко. Я уже и забыл, что это было.

– Все-таки позвольте я посмотрю, – мягко проговорил врач и приблизился.

В его руках холодно поблёскивали инструменты.

– Доктор! – сказал тогда Оборвыш. – Оставим условности! Перейдём к сути вопроса. Тут такая проблема. Мужской разговор.

– Что такое? – вскинул брови ветеринар.

– Нет-нет. С нами всё нормально. Кроме того, что у меня прокушено ухо, а у моего друга нет глаза. Всё остальное в полном порядке. Но у нас к вам секретный разговор. Не на медицинскую тему.

И выразительно посмотрел на товарища.

– Мы, короче, коты-детективы, – произнёс Кутузов.

– Кто там за вами в очереди? – кивнул на двери врач.

– Никого.

– Фух, – выдохнул ветеринар и отложил инструменты в сторону – Никогда ещё с детективами не общался. Я весь внимание. Спрашивайте, господа.

Глава 8

На дверях кафе – табличка «Ремонт». Она покачивается, потому что на веранде боксируют братья Хук и Джеб, то и дело подкатываясь прямо под двери. За поединком наблюдают подвальные коты, обжоры, коты из соседнего подъезда, танцоры, цветные – почти все. Кто лениво, кто с интересом, а кто и голося во всю глотку. Только георгинки с Баронессой склонились над мобилкой, посмеиваются – читают комментарии под фотографиями, выставленными в Интернете.

Малыши носятся между зрителями, играют в прятки, задевают Засоню. Но ему ничто не мешает дремать. Его голова склонена на грудь, глаза закрыты.

Стас с Олесем поехали за стройматериалами в магазин. Они делают ремонт сами, только перекрывать крышу пригласят мастеров.

До начала кошачьего собрания остаётся несколько минут.

И вот Белый-Альбинос – он сегодня председатель собрания – звякнул ложечкой в кофейной чашке, призывая к тишине. Хук и Джеб остановились, переводя дыхание. Когда все успокоились и расселись вокруг, Белый произнёс:

– Уважаемые котоварищи! У нас есть две новости: хорошая и плохая. С какой начнём?

– С хорошей!

Председатель собрания торжественно выбросил лапу в сторону Серого:

– Денег, которые Серый заработал своим рэпом, нам хватит минимум на неделю безоблачной жизни! Можем теперь сосредоточиться на пропаже наших картин и не отвлекаться от расследования.

Поднялся радостный гул.

– Ура!!! – закричали коты. – Гип-гип-ура нашему Серому! Да здравствует кошачий рэп, самый рэповый рэп в мире!

Серый скромно потупил взгляд: ну да, а чего ж…

– А плохая новость? – напомнил Чистюля, стряхивая с хвоста пылинки.

– Плохая новость: у соседей нашего кафе никакой важной информации. Результат опроса нулевой. В ту ночь никто ничего не видел, ничего не слышал. Ни дворник, ни водитель мусороуборочной машины, ни почтальон, ни одна из бабушек на скамейке… Никто, нигде, ничего. Ни одной зацепки.

Хвостуля подняла лапку:

– Не может такого быть. Всегда кто-то что-то слышал, всегда кто-то что-то знает. Возможно, мы не обращаем внимания на какие-то важные мелочи…

– Э, да какие там мелочи! Разве что видели кота на ветке ивы. Не из наших. Чужого. Ну и что из этого? Информация от парня из салона тату. Что ещё? Ветврач выгуливал поздно вечером свою собаку и заметил, что форточка в кафе стучала на ветру. А потом он увидел внутри пламя и вызвал пожарную команду.

– Мы оставили форточку открытой? – снова подняла лапку Хвостуля.

– А кто его знает! Никто не помнит.

– Бу-бу-бу-бу-бу, – подал наконец голос Бубушка. – Отличные новости. Они подтверждают мою версию.

– Говори, не тяни, – закричали со всех сторон.

– Значит, так. Двери в кафе не пострадали. Поэтому все уверены, что пожар произошёл из-за короткого замыкания в электросети. Стас и Олесь других версий не рассматривают. Ведь никто в кафе не входил. А я говорю: минуточку! В двери не входил, а в окно? В форточку?

– И что?

– А то, что это похищение и поджог, – повторил Бубушка. – Истинно говорю вам: я ещё больше в этом убедился.

По веранде пронеслось кошачье бормотание, загудели голоса. Белому-Альбиносу пришлось снова позвенеть ложечкой, требуя не шуметь. Бубушка дождался тишины и продолжил:

– Допустим, кот, сидевший на иве, проник к нам через форточку. Её легко открыть снаружи – достаточно просунуть в щель щепку и отбросить крючок. Я проверил. Провёл следственный эксперимент. Попасть внутрь мог кто-то мелкий, так почему не кот? – размышлял вслух Бубушка. – Дальше. Похититель снимает со стены картины. Передаёт их кому-то на улице. Но кому? Я изучил землю под окном. Человеческих следов нет. Есть кошачьи, что неудивительно, – он покивал направо и налево: вот, мол, сколько нас, было кому наследить. – И собачьи, – добавил он проникновенно. – Там были ещё и собачьи следы. Возможно, той собаки, которую выгуливал ветеринар. Но главное – это значит, что если какой-то человек участвовал в этом преступлении, то сделал это чужими руками. То есть чужими лапами.

Бубушка не мог усидеть на месте, он давно вскочил и ходил взад-вперёд.

– Неожиданный поворот, – Хвостуля начертила хвостом в воздухе какую-то загогулину, похожую на знак вопроса.

У Белого-Альбиноса от волнения