Несколько общих напутствий – и все разошлись в разные стороны, не забыв предупредить Стаса, что кое-какие дела займут у них несколько дней. Ночевать будут где придётся. Им не привыкать. Пусть Стас не беспокоится.

– А госпожа Крепова пускай не ждёт нас к ужину, – добавил Шпондермен дрогнувшим голосом.

Обжоры вздохнули.

– Не знаю когда и отоспимся, – пробурчал Засоня. – Нормальный кот спит две трети своей жизни. А не носится, как собака, по всему городу. Мы какие-то неправильные коты.

И началось…

Коты вскарабкивались на деревья, заглядывали в окна и за перила балконов, взбирались по веткам даже на высоту четвёртого-пятого этажей. Рыскали по крышам и чердакам многоэтажек, наблюдали, что происходит в домах напротив. Поднимались по лестницам, припадали к замочным скважинам… Работали днём и ночью – ведь коты и ночью хорошо видят.

Кутузов вёл наблюдение с самого высокого дерева в городе – секвойи гигантской. Сидел на ветке, словно комар на бивне мамонта, всматривался в окуляр бинокля с дальномером. Даже не бинокля, по сути, а монокля, так как в нём уцелел только один окуляр, второй разбился. Но Кутузову и одного было достаточно. Он прикладывал его к глазу и радовался, что нашёл на помойке такой замечательный прибор.

По ту сторону окон кипела жизнь. Люди жарили рыбку и котлеты, читали и спали, смеялись и ссорились, мыли посуду и развешивали бельё на балконах.

Люди кормили детей, домашних кошек и собак. Обнимали их, играли с ними. В одной квартире кот с синим бантиком на шее ходил туда-сюда по клавиатуре фортепиано – из-под его лап доносилась мелодия. Ля Сосис прислушался и чуть не прослезился – он узнал эту песню. Её пела когда-то, аккомпанируя себе на рояле, его хозяйка, преподавательница французского языка.

– Но-о… рья до рья! – затянул кот. – Не-ет, мне не жаль, мне не жа-аль!

Сарделькин поспешил прикрыть ему лапой рот.

– Потом, – прошептал он, – потом будешь петь. Дома…

– Дома? – всхлипнул Ля Сосис. – А где мой дом? Где мой дом, я тебя спрашиваю. Но-о… рья до рья…

Солидный Бубушка по окнам не лазил, за стекла не заглядывал. «Годы не те», – объяснил он друзьям. Он действовал иначе. Звонил в дверь, уверенно бубнил: «Проверка счетчиков!» – и с деловым выражением морды обходил комнаты, заглядывал на кухню, в ванную и туалет, сосредоточенно что-то записывая. Ещё и сбивал хозяев с толку вопросами: «Когда вы платили в последний раз?..» и «Кто ведёт домашнюю бухгалтерию?» Никто не решался остановить кота с карандашом и блокнотом в лапах.

– Смотри… – услышал он за спиной от одной старушки. – Специально обученных котов на работу берут! Куда Ивану Ивановичу до этого умника!

Кутузову в конце концов надоело сидеть на секвойе гигантской. Неподвижность была ему невыносима, как Комментатору – молчание. И поскольку на Комментатора всё время шикали: «У нас секретная миссия! Придержи язык! Хватит болтать почём зря! Тебя услышат!» – то коты радостно поменялись местами. Кутузов освободил Комментатору свой пост на секвойе и пошёл, как он выразился, «в разведку». А Комментатор вскарабкался как можно выше – и давай осматривать окрестности в одноглазый бинокль, словно капитан корабля в подзорную трубу, и трепать без умолку языком. Кто внизу услышит, подумает: сороки стрекочут на вершине.

Кутузов с Оборвышем рыскали вдвоём. Один звонил в дверь и тут же прятался. Пока человек доплетётся до двери, пока удивлённо постоит на пороге, соображая, кто звонил, второй кот, запрыгнув в окно, уже пронесётся вихрем по всей квартире. Или так ещё делали: один под окнами концерт устраивает – отвлекает внимание. Коты ведь умеют издавать сотни разных звуков и могут имитировать голоса: хоть ребёнком заплакать, хоть автосигнализацией завыть. И вот, пока один на улице кричит, другой тем временем ищет по всем комнатам исчезнувшие картины. А хозяева высовываются из окон, озираются по сторонам и даже не догадываются, что происходит в их собственной квартире у них за спиной.

Когда Хвостуля и Пушинка узнали, что Кутузов с Оборвышем по квартирам шныряют, то задали им взбучку:

– А вдруг вас поймают! Доказывайте тогда, что вы не воры! Вы же на частную территорию забираетесь!

– Но мы же там ничего не трогаем! – Оборвыш понять не мог этого возмущения. – Я вот сегодня унюхал на чужом столе бутерброд со шпротами – и что вы думаете? Пробежал мимо, отвернувшись. Мы честные сыщики! Нам чужого не надо.

– Во-во! – обронил Шпондермен, подёргивая усы– Я потому и не захожу в дома – боюсь не устою перед искушением…

Малышам доверили первые этажи. Они запрыгивали на подоконники, высматривали пропажу через стекло. И что же видели? Часы и зеркала, фотографии, пейзажи и натюрморты, полки с книгами и посудой, даже кухонные дощечки, такие как у госпожи Креповой. Но их работы на глаза не попадались.

Однажды, когда Жабка-Шалопайка приплюснула нос к стеклу, окно распахнулось, и котёнка схватила маленькая рука. Жабка-Шалопайка даже пикнуть не успела. От страха она не сопротивлялась – только зажмурилась, чтобы ничего не видеть.

А это была рука доброй девочки.

– Ба! – прошептала малышка, сжимая котёнка в объятиях. – Он ничей! Бабушка, заберём его себе! Пожалуйста! Ты видела, как он прыгает? Ты видела, какие у него лапки?

Жабка-Шалопайка открыла глаза и прижалась к девочке. И даже не оглянулась на друзей, когда бабушка закрыла окно и задёрнула кружевную шторку.

Вечером Баронесса получила по Интернету привет от Жабки-Шалопайки – сообщение написала добрая девочка, она благодарила кошачье семейство за бесценный подарок.

– А ты передай, что мы тоже… что мы радуемся за неё! – шмыгнул носом Яков. – Как она там, интересно? Что ест? Где спит? Она всегда мечтала о нормальной семье. А мы что… Мы рады.

Но отчего-то малышам было невесело. Может, потому, что приближалась ночь, и надо было отыскать место для сна. Они устроили себе гнёздышко из скошенной травы под кустом бузины. Едва только улеглись, как кто-то позвал из окна: «Яков! Домой!» Яков резко поднял голову и огляделся. Сердце у него колотилось. Увидел светловолосого мальчугана у подъезда, тот смотрел вверх и махал рукой: иду!

– У всех есть дом, – Яков снова положил голову на лапки. – Неужели у нас его никогда не будет?

– Да ты чего! – похлопал его по спине Беспечальный кот Гарольд Первый. – У нас есть Стас и госпожа Крепова. А у них есть квартира.

– Вишь ты какой! На чужой каравай рот не разевай! Разве мы