удался. А это означало, что мне придется посещать еще больше обедов и вечеринок. Никто из семей не хотел рисковать, знакомя всех на таком большом мероприятии, потому что дерьмо, подобное сегодняшнему, могло произойти, прежде чем перерасти в кровавую баню с присутствующими женщинами и детьми.

Лука стоял перед дверью, его холодные глаза были сосредоточены на затылке Тони. Бенито и еще один его младший двоюродный брат, примерно ровесник Адрианы, прислонились к стене, скрестив руки на груди, а Сальваторе сидел за столом с сокрушенным выражением лица.

Я мог бы начать войну за смерть Пьеро, если бы захотел, и, вероятно, именно поэтому Сальваторе согласился на это. Это и тот факт, что жизнь его дочери оказалась под угрозой из-за глупости сына.

— Ты облажался, сын, — сказал Сальваторе, положив руки на деревянный стол. — Я предупреждал тебя, но ты все равно пошел и навлек на себя неприятности. Если бы что-то случилось с Еленой, ты бы плавал в Гудзоне. Ты должен чувствовать себя счастливчиком.

— Счастливчиком, — усмехнулся Тони. Он провел рукой по его челюсти, прежде чем сказать. — Левое.

Удовлетворение наполнило мою грудь.

Верно, это так.

Глава 5

«У каждой истории есть три стороны. Моя, твоя и правда».

— Джо Массино

ЕЛЕНА

Я побрела по устланному ковром коридору под отдаленный стук the Misfits[2] просачивающихся из-под двери моей сестры. Как только я вошла в свою комнату, я оставила след одежды в ванную. Обойдя зеркало, я включила горячий душ и забралась внутрь.

Было горячо.

Что-то должно смыть это воспоминание. Сегодняшний день вернул меня на полгода назад. Это последний день, когда на мое лицо брызнула чья-то чужая кровь.

Горячая вода лилась из крана, спутывая мои волосы с лицом и плечами. Я представила себе, что это красная краска, стекающая по моему телу и закручивающаяся в канализацию. Если бы только от чувства вины было так легко избавиться.

Я закрыла глаза.

Крики. Холодный ствол уперся мне в висок. Одна секунда, две секунды. Нерешительность…

Выстрел.

Мои глаза распахнулись.

Этот выстрел не пришёл мне в голову.

У меня по спине побежали мурашки. Надеюсь, это всего лишь Тони, стреляющий в одну из ваз бабушки. Но до сих пор я не задумывалась о последствиях, с которыми может столкнуться Тони после причиненных им неприятностей…

Я выскочила из душа и вытерлась так быстро, как только могла. Оставив волосы мокрыми и нечесаными, я накинула футболку и шорты, прежде чем сбежать вниз по лестнице. Мраморный пол был холоден под моими ногами, когда я повернула к кабинету моего отца, и снова столкнувшись с чем-то твердым.

У меня вырвался глоток воздуха. Я двигалась так быстро, что могла бы упасть на пол, но чья-то рука обхватила меня за талию, когда я качнулась назад и удержала меня. Это была невероятно теплая и тяжелая рука.

— Иисус, — с досадой пробормотал Николас.

Мой живот напрягся, когда я прижалась к нему. Прикосновение заставило меня покалывать везде, но у меня не было времени анализировать это чувство. Я ушла с его пути и стала наблюдать за спиной Николаса, пока он двигался по коридору.

Холодное безразличие его подчиненного коснулось меня, когда он проходил мимо, и я неожиданно обрадовалась, что вместо него столкнулась с Николасом.

Жгучее ощущение осталось вокруг моей талии, и мое сердцебиение затрепетало от удара и беспокойства, вползающего в меня.

— Ты убил моего брата?

— Надо было, — только и сказал Николас, прежде чем за ними закрылась входная дверь.

Я вздохнула с облегчением, но это было недолго, когда Тони вышел из кабинета моего папы и закачался по коридору, как пьяный. Его грудь была обнажена, а рубашка обернута вокруг руки. Ярко-красная кровь капала на мраморный пол.

Мой брат был высоким, слегка мускулистым и покрытым шрамами. От двух пулевых ранений до бесчисленного количества других, о причине которых я могла только догадываться. Вероятно, из-за незаконных боев, в которых он участвовал.

Тони, проходя мимо, не проронил ни слова, но я последовала за ним на кухню. Прижимаясь спиной к вращающейся двери, я смотрела, как он достает из шкафчика бутылку виски и пытается открыть ее одной рукой. В конце концов ему удалось прижать ее к груди и выкрутить. Он сделал большой глоток, прежде чем сесть на островок.

— Уходи, Елена.

— Тебе необходимо увидеть Вито.

Он был помощником священника в церкви, но также имел медицинский опыт залатывать раны. В конце концов, это была работа Господа.

— Я в порядке.

Он сделал еще один глоток из бутылки, пролив немного на свою голую грудь.

Он не был в порядке. Он размазывал кровь по столешнице. И казался пьяным до того, как начал пить, будто кто-то только что разбил его сердце.

— Я позвоню Вито.

Я подошла к радиотелефону возле холодильника.

Тони посмотрел на меня с выражением раскаяния на лице.

— Прости меня, Елена. Не знал, что все пойдет именно так. Честно.

Мое сердце сжалось.

— Я прощаю тебя.

Он слабо рассмеялся.

— Тебе не следует этого делать.

У Тони обычно было самодовольное выражение лица, но когда он улыбался — настоящей улыбкой — оно исчезало, и он становился довольно обаятельным. Это был брат, которого я любила, даже если мне нечасто доводилось его видеть. Иногда мне казалось, что для того, чтобы выжить в этом мире, нужно быть самым худшим из всех, кем ты можешь быть.

Я не знала, почему он убил того, кем был Пьеро, но притворилась бы, что это была самооборона. Тони был брошен в эту жизнь молодым человеком, и в то время как мои цепи были крепки, так же как и его в некотором смысле.

— Не могу помочь, — ответила я.

Он покачал головой, когда я начала набирать номер.

— Не звони Вито. Я в порядке.

— Ты не в порядке. Тони, ты действительно не очень хорошо выглядишь.

Его загорелое лицо было потным и бледным.

— Я в порядке, Елена.

Я вздохнула. Это было так похоже на отца — оставить Тони истекать кровью, не позвав на помощь. Я повесила трубку обратно, потому что мой брат сказал это таким голосом. Даже если Вито приедет, Тони не будет иметь с ним ничего общего. Слишком упрям.

Я скрестила руки на груди и прислонилась к стойке, с моих волос все еще капала вода на пол.

— Почему тебе не нравится Николас?

Он фыркнул и сделал еще глоток.

— По многим причинам.

— Ну, какой номер один?

— Он трахнул мою девушку.

Мои глаза расширились.

— Дженни?