Надо же, такое чувство, будто он собирается вступиться за меня. С чего вдруг?

Хотя… Он же староста. Рано или поздно до королевского наместника дойдет слух о местном самосуде. И тогда именно Мерду придется отвечать первым.

— На костер ее! — взвизгнула Яра. — Пока она всех нас не потравила.

— Как будто если бы я могла, то стояла бы здесь и слушала все это, — не выдержав, все-таки подала я голос.

Яра взглянула на меня белыми от бешенства глазами. Покачнулась было вперед, недвусмысленно сжав кулаки, но на ее пути встала Ирель.

— Я предлагаю иначе, — тихо сказала знахарка. — Застежка говорит, что Лютик связалась с чернокнижником. Как думаете, что он сотворит со всеми нами, если мы ее убьем?

По собравшимся прошел ропот недоумения.

— Нельзя ссориться с магами, — продолжила знахарка. — Тем более с такими. Надо жить с ними в мире. А для этого надобно умаслить чернокнижника.

— И что ты предлагаешь? — ядовито спросила Яра. — Быть может, нам к нему еще на поклон отправиться?

— На поклон-то можно не ходить. — Ирель пожала плечами. — А вот дар не помешает сделать.

— Дар? — переспросил Мерд, явно заинтересовавшись этим предложением.

— Во все времена чернокнижники принимали в дар невинных девиц, — негромко сказала Ирель, но я не сомневалась, что ее слова слышат сейчас абсолютно все — такая тишина воцарилась вокруг. — Лютеция еще не познала мужских ласк. Я могу в этом поклясться. Так почему бы не отправить ее к слуге Неназываемого?

Я приглушенно ахнула. Приложила к горящим от стыда щекам ладони. Да что она такое говорит?

— Зачем отправлять к чернокнижнику его подружку? — фыркнула Яра. — Он только рад будет.

— Вот именно, — твердо произнесла Ирель. — А благосклонность темного мага многого стоит. В замок вернулся хозяин. И желаем мы того или нет, но нам жить бок о бок с ним. Если Лютик ни в чем не виновата, то, убив ее, мы ничего не добьемся. Если виновата, то после ее смерти на нас падет гнев чернокнижника и мы сделаем лишь хуже самим себе. Однако если мы отправим ее к магу, то тем самым докажем ему свою преданность и желание жить в мире.

— Но если Лютик невинна, а мы все равно отдадим ее чернокнижнику? — негромко спросил Раус, и в отблесках ближайшего факела я увидела, как мой брат заиграл желваками.

— Нам все равно надо его как-то задобрить. — Ирель виновато пожала плечами. — Невинная девица подходит для этой цели наилучшим образом.

— В деревне достаточно и других девиц! — аж взвился от негодования на месте мой брат. — Почему бы не кинуть в таком случае жребий?!

— Но только твою сестру подозревают в черном колдовстве, — парировала Ирель. — Поэтому это наилучший выход.

Раус побледнел так сильно, что на миг я испугалась — не рухнет ли он в обморок. Слепо шагнул вперед и почти уткнулся носом в грудь Ашеля, старшего брата Грега, который преградил ему путь.

— Уймись, — пробасил тот. — Иначе опять схлопочешь. И тогда на костер отправитесь уже вы вдвоем.

Раус рванул было в сторону, пытаясь обойти его. И тут же с глухим стоном свалился на землю, когда получил хороший удар сзади по голове.

Я с замиранием сердца увидела Хенка — отца этих ненормальных братцев и мужа не менее ненормальной Яры, который любовно прижимал к себе полено.

Ох, была бы моя воля, я бы это полено ему в самую глотку запихала! Сначала ему, потом его женушке, а потом каждому из сыновей.

— А почему бы и впрямь не отправить братца вместе с сестрицей к чернокнижнику? — спросил Ашель и мерзко захихикал. Добавил с откровенной издевкой: — Чернокнижники-то разными бывают. Вдруг этот невинных юнцов предпочитает.

У меня перед глазами все потемнело от бешенства. Теперь уже я шагнула вперед, но в последний момент меня остановила Ирель. С силой, которую нельзя было ожидать в столь тщедушном теле, схватила меня за руку, развернула к себе.

— Верь мне, — прошептала она. — Просто верь. Все будет хорошо.

Я с отчаянием уставилась в ее выцветшие от возраста глаза. Все будет хорошо? Для кого, интересно? Для меня и Рауса? Ох, что-то сомневаюсь! Скорее, все будет хорошо для семейки Грега, да чтоб он навечно превратился в хряка!

В следующее мгновение старуха Ирель погладила меня по волосам. Ласково, едва касаясь. И злость мгновенно схлынула, оставив после себя непонятное оцепенение.

Наверное, она использовала какую-то успокаивающую магию. Иначе я не могла понять, почему мои колени вдруг постыдно ослабели, а по щекам ручьем потекли слезы. Но больше у меня и мысли не возникло о сопротивлении.

Окончание собрания прошло для меня как в тумане. Я ничего не слышала. Голоса окружающих слились для меня в один невнятный гул. Я ничего не видела, кроме брата. Ашель и Хенк ловко связали его крепкой и тонкой бечевой, которую, как оказалось, принесли с собой. И в этот момент я поняла, что наша с братом судьба была предопределена заранее. Можно было и не ходить на собрание. Просто сидеть в лачуге Ирель и ждать, когда за мной явится взбаламученная толпа.

И только одна мысль терзала меня сейчас. Где же родители? Неужели они не придут и не скажут хоть слова в мою защиту?

— Идем!

В мое предплечье стальной хваткой впилась Яра, дернула за собой.

— Идем, колдовское отродье, — прошипела она. — Самая пора отправить тебя к твоему хозяину.

Рауса тоже заставили подняться. И толпа медленно двинулась в сторону замка, освещая себе путь факелами.

Я медленно передвигала ноги, чувствуя, что вот-вот расплачусь. Почему все так несправедливо в этой жизни? Разве я не заслужила лучшей участи? Я ведь на самом деле ничего дурного не сделала. А Раус? Он-то тут при чем?

Занятая мрачными переживаниями, я почти не заметила дорогу до замка. Как-то вдруг оказалось, что мы уже стоим около высоких железных ворот, за которыми высилась темная громада древней крепости, в окнах которой не горело ни огонька.

Ирель легонько тронула одну из створок — и та совершенно бесшумно отошла в сторону.

— Знаете, я, пожалуй, дальше не пойду, — вдруг проговорил Ашель. — Сами сдайте эту девку на руки колдуну.

— Да и мне там делать нечего, — поддержал сынка Хенк. — Тут и без того много народа.

После этого заговорили все разом. И как-то вдруг оказалось, что больше никто из селян не горит желанием двинуться в гости к чернокнижнику.

Я слабо усмехнулась, хотя мне было совсем не до смеха. Ох, и трусы же все они!

— А я пойду! — с мрачным огнем во взоре заявила Яра. — А то это отродье еще сбежит.

И так пихнула меня в спину, что я едва не грохнулась на колени.

Ирель перевела вопросительный взгляд на старосту.

— И я пойду, — с тяжелым вздохом сказал он, даже не пытаясь скрыть неудовольствия от сего факта. — Делать-то все равно неча.