в нем заключена ее особая ценность для всякого, кто всерьез интересуется детской психологией. Невозможно в полной мере постичь психологию ни ребенка, ни взрослого, если рассматривать ее исключительно как нечто субъективное, ибо сам человек едва ли более важен, чем его отношение к другим. Последнее, во всяком случае, дает нам возможность вплотную приблизиться к самой доступной и с практической точки зрения наиболее важной части психической жизни ребенка. Детский внутренний мир тесно связан с психологической установкой родителей; посему неудивительно, что источник большинства нервных расстройств, развивающихся в детском возрасте, кроется в нездоровой психической атмосфере в доме. На материале множества замечательных примеров автор показывает, сколь пагубным может быть влияние родителей на ребенка. Вероятно, не сыщется такого отца и матери, которые, прочитав эти главы, не осознают их обескураживающей актуальности. Exempla docent: пример – лучший наставник! На страницах книги мы вновь убеждаемся в этой избитой, но безжалостной истине. Речь идет не о добрых и мудрых советах, а исключительно о поступках, о реальной жизни родителей. Дело не в том, чтобы жить в соответствии с общепринятыми нравственными ценностями, ибо соблюдение обычаев и законов легко может оказаться прикрытием для лжи, столь тонкой и хитроумной, что окружающие не сумеют ее распознать. Благодаря ей мы можем избежать всякой критики; возможно, нам даже удастся обмануть самих себя и поверить в собственную праведность. Но глубоко внутри, под поверхностью совести, тихий голос шепчет нам: «Здесь что-то не так», – даже если в нашу защиту выступают общественное мнение или свод моральных правил. Некоторые из приведенных случаев наглядно свидетельствуют о том, что существует ужасный закон, выходящий за рамки человеческой морали и представлений о правоте, – закон, который нельзя обойти.

81 Помимо влияния среды, автор уделяет пристальное внимание психическим факторам, имеющим больше общего с иррациональными ценностями ребенка, нежели с его рациональной психологией. Если последняя вполне может быть объектом научного исследования, то духовные ценности – качества души – ускользают от сугубо интеллектуального подхода. Скепсис по этому поводу едва ли уместен – природе безразлично наше мнение. Всякий раз сталкиваясь с реальными и сокрушительными проблемами жизни, мы вынуждены иметь дело с человеческой душой, познать которую нельзя иначе, кроме как на ее собственной территории.

82 Я рад, что автор не побоялась распахнуть двери интеллектуальной критике. Подлинному опыту нечего опасаться возражений, как обоснованных, так и неоправданных, ибо его позиции всегда более сильные.

83 Хотя эта книга не притязает на «научность», она научна в более высоком смысле этого слова, поскольку дает подлинную картину трудностей, возникающих в процессе воспитания детей, а потому заслуживает пристального внимания всех, кто имеет какое-либо отношение к детям, будь то по призванию или по долгу службы. Вместе с тем она будет интересна также и тем, кто не из соображений долга и не в силу педагогических наклонностей желает больше узнать о зарождении и становлении человеческого сознания. Несмотря на то что многие взгляды и опыт, изложенные в книге, не содержат ничего принципиально нового для врача и педагога-психолога, любознательный читатель найдет в ней те удивительные и заставляющие задуматься случаи и факты, которые автор, при всей ее, по существу, практической ориентации, не прослеживает во всех их сложных взаимодействиях и теоретических смыслах. Как, например, вдумчивому читателю надлежит отнестись к загадочному, но неоспоримому факту тождества психического состояния ребенка с бессознательным его родителей? Здесь смутно угадывается область, полная неисчислимых возможностей, чудовище с головой гидры, проблема, которая в равной степени касается биолога, психолога и философа. Для любого, кто знаком с психологией первобытных племен, очевидна связь между этим «тождеством» и понятием participation mystique[22], введенным Леви-Брюлем. Как ни странно, немало этнологов по-прежнему выступают против этой блестящей концепции; возможно, виной тому неудачный термин mystique. Слово «мистический» стало обиталищем всех нечистых духов, хотя изначально такого значения не подразумевало; лишь впоследствии его общеупотребительный смысл подвергся соответствующему искажению, приобретя дополнительные ассоциации. В упомянутой выше тождественности нет ничего мистического, как нет ничего мистического в обмене веществ, общем для матери и плода. Тождество проистекает, по сути, из пресловутой бессознательности ребенка. Именно в ней кроется связь с примитивным человеком, ибо примитивный человек бессознателен, как дитя. Бессознательность означает недифференцированность. Пока еще нет четко обособленной личности, есть только события, которые затрагивают меня или других людей. Достаточно того, что они оказывают воздействие на кого-либо. Необычайная заразительность эмоциональных реакций служит залогом того, что все, кто находятся поблизости, невольно подпадут под их влияние. Чем слабее эго-сознание, тем менее значимо, кто испытывает это влияние, и тем ниже способность защититься от него. Полноценная защита возможна только в том случае, если человек может сказать: «Ты взволнован или зол, а я нет, потому что я – это не ты». Ребенок, живущий в семье, находится в аналогичном положении: происходящее оказывает на него влияние в той же мере и тем же образом, что и на всю группу.

84 Для любителей теоретических выкладок существенное обстоятельство заключается в следующем: самое сильное воздействие на детей проистекает не из сознательного состояния родителей, а из их бессознательной основы. Для этически мыслящего человека – отца или матери – это представляет серьезную проблему, ибо то, чем мы можем более или менее манипулировать, а именно сознание и его содержания, несмотря на все старания, представляется беспомощным по сравнению с этими неподвластными нам подспудными воздействиями. Стоит нам отнестись к этим бессознательным процессам со всей серьезностью, которой они заслуживают, как нас охватывает чувство крайней моральной неуверенности. Как защитить детей от нас самих, если сознательная воля и сознательные усилия бесполезны? Несомненно, родителям следует подходить к симптомам детей с точки зрения собственных затруднений и конфликтов. Таков их родительский долг. Ответственность в этом отношении влечет за собой обязательство вести тот образ жизни, который не причинит вреда младшему поколению. Большинство специалистов уделяет слишком мало внимания тому, насколько критично для ребенка поведение родителей, ибо главное – не слова, а поступки. Родители всегда должны помнить о том, что они – основная причина неврозов у своих детей.

85 Впрочем, не следует переоценивать важность бессознательных воздействий, хотя любовь разума к причинным объяснениям находит опасное удовлетворение именно здесь. Мы также не должны преувеличивать значимость причинно-следственной связи. Безусловно, на все есть своя причина, но психика – не механизм, который неизбежно и закономерно реагирует на специфические стимулы. Здесь, как и в других областях практической психологии, мы раз за разом убеждаемся в том, что в многодетной семье всего один ребенок реагирует на бессознательное родителей выраженной степенью тождества, в то время как остальные такой реакции не выказывают. Особая конституция, присущая индивидууму, играет в данном случае практически решающую роль. Как следствие, биологически ориентированный психолог сосредоточивается на органической наследственности и в качестве проясняющего фактора склонен рассматривать скорее совокупность генеалогического наследия, нежели психическую каузальность момента. Подобная точка зрения, какой бы удовлетворительной она ни была в целом, к сожалению, оказывается бесполезной применительно к отдельным случаям, ибо не дает никакого практического ключа к психологической помощи. Как известно, психическая причинность между родителями и детьми существует независимо от всех законов наследственности; фактически генетический подход, хотя и безусловно оправданный, переключает интерес педагога или терапевта с практического значения родительского влияния на некий обобщенный и более или менее фаталистический фактор слепой наследственности, от последствий которой никуда не деться.

86 Серьезным упущением со стороны родителей и педагогов была бы попытка игнорировать психическую причинность. Равным образом было бы роковой ошибкой приписывать всю вину одному этому фактору. В каждом случае оба фактора играют свою роль, при этом один отнюдь не исключает другого.

87 Как правило, сильнейшее психическое воздействие на ребенка оказывает жизнь, которую не сумели прожить родители (и вообще предки, учитывая, что здесь мы имеем дело с извечным психологическим явлением тяжести первородного греха). Это утверждение было бы слишком голословным и поверхностным без следующего уточнения: речь идет о той части жизни родителей, которая могла быть прожита, если бы им не помешали те или иные банальные предлоги. Грубо говоря, это та часть жизни, от которой они всегда уклонялись, в том числе и посредством благочестивой лжи. Именно тут кроется источник наибольшей опасности.

88 Посему призыв автора к самопознанию вполне уместен.