из способов, каким нечто может покинуть организм, хотя до сих пор Анна не задумывалась о нем всерьез. (Это пришло ей в голову лишь однажды, когда они обсуждали отверстия в теле и она подумала о рте.) Ее замечание – решительный отход от теории экскрементов. Почему она сразу не указала на гениталии? Последнее сновидение дает нам ключ к вероятным причинам: в гениталиях есть что-то такое, чего Анна до сих пор не понимает; чтобы «все получилось», с ними нужно что-то сделать. Не исключено, что дело вообще не в гениталиях; может быть, семена маленьких детей попадают в организм через рот, как пища, и ребенок выходит наподобие рвоты.

71 Таким образом, очевидно, что детальный механизм родов все еще вызывал недоумение. Мать снова сказала Анне, что ребенок появляется снизу. Приблизительно через месяц Анна увидела следующий сон: «Я была в спальне дяди и тети. Оба лежали в постели. Я стянула с дяди одеяло, легла ему на живот и стала прыгать на нем вверх-вниз» (uf– und abgjuckt[17]).

72 Это сновидение возникло как гром среди ясного неба. Дети были на каникулах и несколько недель жили за городом. Как раз в тот день отец приехал их навестить. Анна была с ним особенно ласкова. Он спросил ее в шутку: «Хочешь вернуться со мной в город сегодня вечером?» Анна кивнула: «Да, я же тогда смогу спать с тобой?» Все это время она любовно прижималась к руке отца, как иногда делала мать. Через мгновение она рассказала о своем сновидении. Несколькими днями ранее Анна гостила у тети, фигурировавшей во сне (сон тоже приснился несколько дней назад). Девочка с нетерпением ждала этого визита в надежде встретиться с двумя кузенами, к которым проявляла неподдельный интерес. К сожалению, кузенов в доме тети не оказалось, и Анна была очень разочарована. Должно быть, в нынешней ситуации присутствовало нечто, связанное с содержанием сновидения, раз оно всплыло в памяти столь внезапно. Связь между явным содержанием сна и беседой с отцом достаточно ясна. Дядя – человек весьма преклонных лет, которого Анна видела всего несколько раз. В сновидении он, очевидно, заменяет отца (lege artis[18]). Само сновидение создает замену для разочарования предыдущего дня: она в постели с отцом. Здесь мы имеем tertium comparationis[19] с настоящим. Отсюда и внезапное воспоминание о сне. В сновидении воспроизводится игра, в которую Анна часто играла в (пустой) постели отца, а именно прыгала на матрасе и дрыгала ногами. Из этой игры возник вопрос: «Папа так делает?» Разочарование обусловлено тем, что отец ответил на ее вопрос словами: «Ты можешь спать одна, в соседней комнате». Затем следует воспоминание о том же сновидении, которое утешило ее после предыдущего эротического разочарования (с кузенами). В то же время сновидение, в сущности, служит иллюстрацией теории о том, что «это» происходит в постели посредством вышеупомянутых ритмичных движений. Было ли замечание о том, что она лежала на животе своего дяди, как-то связано с рвотой, доказать невозможно.

73 Таковы наши наблюдения до настоящего времени. Сейчас Анне чуть больше пяти лет, и она уже владеет, как мы видели, наиболее важными сведениями о сексуальной жизни. Никакого пагубного влияния этого знания на мораль и характер пока не замечено. О благоприятном терапевтическом воздействии мы уже говорили. Также совершенно ясно, что поведение младшей сестры нуждается в особом объяснении, но только тогда, когда у нее возникнет подлинный интерес к этой проблеме. Если время еще не пришло, разъяснения, похоже, не принесут пользы.

74 Я не сторонник полового просвещения детей в школе или каких-либо стандартизированных механических объяснений вообще. По этой причине я не в состоянии дать какой-либо положительный и универсальный совет. На основании изложенного здесь материала я могу сделать единственный вывод: мы должны воспринимать детей такими, каковы они на самом деле, а не такими, какими мы хотели бы их видеть. Что касается воспитания, то здесь нам желательно следовать естественному пути развития, избегая омертвелых предписаний.

Дополнение

75 Как уже упоминалось в предисловии, с момента первой публикации этой статьи наши взгляды претерпели значительные изменения. В изложенном материале есть, в частности, один факт, который не был должным образом учтен, а именно то обстоятельство, что снова и снова, несмотря на полученные знания, дети выказывали явное предпочтение тому или иному фантастическому объяснению. С момента появления настоящей работы эта тенденция, вопреки моим ожиданиям, усилилась: дети продолжают отдавать предпочтение нереалистичной теории. В этом отношении у меня имеется ряд неоспоримых наблюдений, причем некоторые касаются детей других родителей. Например, четырехлетней дочери одного из моих друзей, отнюдь не расположенных к бесполезной скрытности в воспитании, в прошлом году разрешили помочь матери нарядить рождественскую елку. Но в этом году девочка сказала: «В прошлом году все было неправильно. На этот раз я не буду смотреть, а ты закроешь дверь на ключ».

76 Как следствие, я задался вопросом, не может ли фантастическое или мифологическое объяснение, предпочтительное для ребенка, по этой самой причине быть более подходящим, нежели объяснение «научное», которое, будучи фактологически корректным, угрожает ограничить фантазию? В данном случае эти ограничения удалось снять, но только потому, что фантазия отодвинула «науку» в сторону.

77 Повредило ли просвещение детям? Ничего подобного не наблюдалось. Они развивались здоровыми и нормальными. Проблемы, затронутые ими тогда, по всей видимости, отступили на второй план, предположительно благодаря разнообразным внешним интересам, порожденным школьной жизнью и тому подобным. Фантазийная активность не только ничуть не пострадала, но и не пошла по пути, который можно было бы охарактеризовать как аномальный в том или ином своем выражении. Случайные замечания и наблюдения деликатного свойства озвучивались открыто и без всякой секретности.

78 Посему я пришел к убеждению, что более ранние откровенные дискуссии сдерживают детское воображение и тем самым предотвращают развитие скрытых фантазий, которые исказили бы реальность и, как следствие, были бы не чем иным, как препятствием для свободного развития мышления. Тот факт, что фантазия просто игнорирует правильное объяснение, кажется, на мой взгляд, важным свидетельством того, что любая свободно развивающаяся мысль испытывает непреодолимую потребность освободиться от реализма фактов и создать свой собственный мир.

79 Следовательно, при всей нецелесообразности сообщения детям выдуманных историй, которые только посеют семена недоверия, не менее нецелесообразно настаивать на принятии истинного объяснения. В противном случае свобода развития разума окажется подавленной жесткой логичностью, и ребенок будет принужден к конкретике мировоззрения, препятствующей дальнейшему развитию. Подобно биологическому, духовное развитие имеет свои неприкосновенные права. Не случайно представители первобытных племен даже во взрослой жизни придерживаются самых фантастических убеждений о хорошо известных сексуальных процессах, например о том, что коитус никак не связан с беременностью[20]. Отсюда делается вывод, что эти люди даже не знают о существовании такой связи. Однако, как показало более тщательное исследование, им прекрасно известно, что у животных беременность следует за совокуплением. Они отрицают эту связь только в отношении человека – не просто не знают, а отрицают категорически – по той простой причине, что предпочитают мифологическое объяснение, освободившееся от оков конкретики. В этих явлениях, безусловно, кроются зачатки абстракции, столь важной для культуры. У нас есть все основания полагать, что то же самое верно и для психологии ребенка. Если некоторые южноамериканские индейцы называют себя красными какаду и явно отвергают образную интерпретацию, это не имеет абсолютно ничего общего с каким-либо сексуальным вытеснением по «моральным» соображениям, но обусловлено законом независимости, изначально присущим мыслительной функции, и ее свободой от конкретности чувственных восприятий. Для функции мышления необходимо выделить особый принцип, который совпадает с началами сексуальности только в поливалентной исходной предрасположенности очень маленького ребенка. Сведение истоков мышления к одной только сексуальности идет вразрез с основополагающими качествами человеческой психологии.

II. Предисловие к книге Фрэнсис Уикс «Анализ детской души»[21]

Первые три с половиной абзаца были первоначально опубликованы в качестве предисловия к книге Фрэнсис Уикс «The Inner World of Childhood» (Нью-Йорк, 1927). Впоследствии эта книга была переведена на немецкий язык под названием «Analyse der Kinderseele» (Штутгарт, 1931), а предисловие расширено.

80 Настоящая книга предлагает не теорию, но опыт. Именно