— Марина, слезай! — сердито сказал Дима, когдаАркадий увел Барона. — Что ты болтаешься на суку, как повешенный?

Марина не отзывалась, и в лицо ей заглянуть не было никакойвозможности. Юрий поднял камень, словно собирался сбить ее с ветки.

— Здесь не так уж и высоко! — продолжал увещеватьее Дима, покосившись на него. — Ты ничего себе не сломаешь. Не ставь нас вглупое положение!

Юрия очень позабавило это «нас». Девица наверняка ни жива нимертва от страха, а братца это, видишь ли, ставит в глупое положение!

— Даже не знаю, что и делать! — обернулся к немуДима и всплеснул руками подобно матери, извиняющейся за непослушногоребенка. — Эти женщины такие непредсказуемые!

— Ошибаетесь, — возразил Юрий. — Очень дажепредсказуемые. Они созданы из инстинктов и условностей. Хотите, я в два счетасниму ее оттуда? — вполголоса предложил он.

— Да, — сказал Дима, не понимая еще, какразвиваются события — в хорошем или в плохом направлении. — Хочу. Толькобоюсь, у вас не получится.

Юрий поглядел на него снисходительно, подбросил камень наладони, подошел поближе к дереву, поднял голову и громко сказал:

— Снизу вы смотритесь очень пикантно. Это что на вастакое сиреневое? С кружавчиками? Белоруссия или Париж?

Он еще не успел договорить, а Марина уже полетела с дерева,как мешок с балластом, сброшенный с воздушного шара. Когда она приземлилась напесок, ее сарафан колоколом взметнулся вверх. Она села и обалдело уставилась намужчин.

— Ну, вот! — сказал довольный собой Юрий. —Приземление прошло успешно. Я рад. И на будущее: держитесь подальше от Аркадия.И не только из-за собаки.

Он приложил руку к воображаемому козырьку и развернулся,чтобы уйти. Дима бросил на него растерянный взгляд, потом повернулся к Марине,молча и зло погрозив ей кулаком. Все это было так.., обидно, так унизительно,что она неожиданно сморщилась, как младенец, и заревела. Ревела она в голос исделалась при этом такая страшная, что Дима поспешно загородил ее своим телом.

— Ну, вот! — с досадой сказал Юрий,возвращаясь. — Кажется, ваша сестра что-то себе отбила.

— Ничего-ничего! — засуетился Дима, не желаяподпускать важного знакомого к красноносой Марине. Посмотрит на такую страсть, потомего даже гольфом не соблазнишь! — Думаю, все обойдется.

— Собака-то была наша, — пробурчал Юрий иотстранил Диму, словно врач «неотложки» праздного зеваку. — Дайте я ееобследую.

Он сел перед рыдающей Мариной на корточки и взял ее за ногу.

— Оставьте меня! — закричала она и брыкнулаконечностью. — А-а-а!

Было непонятно, что означает это «А-а-а!». То, что она нехочет, чтобы ее трогали, или, что ей больно дрыгать ногой. Юрий предпринял ещеодну попытку сделать осмотр, но девица не давалась, извиваясь на песке, какящерица. Она рыдала столь самозабвенно, что Дима Куманцев немедленно вспотел отужаса. Ничего себе — знакомство! После такого никому не захочется приглашать ихв дом! Он наклонился к пылающему Марининому уху и прошипел:

— Прекрати истерику, идиотина!

— Давайте перевернем ее на спину, — предложилЮрий. — А то она наглотается песка. Прижимайте сначала верхнюю половинутуловища, а я проверю ноги. Наваливайтесь, наваливайтесь!

Дима послушно навалился на Марину и едва не задушил ее отусердия. Та трепыхалась, как карась на удочке. Юрий взял ее за лодыжку ипопытался согнуть ногу в колене, но не успел: сзади его схватили за шиворот ипотащили вверх.

— Ну ты, ка-азел! — врастяжку сказалкто-то. — Убери от бабы щупальца!

Диму тоже оттащили от воющей, как сирена, секретарши, и тутвсе сразу стало ясно. Неподалеку, сминая от волнения выпуклые бюсты, топталисьматроны в пупырчатых шапочках. Услышав плач и крики, они решили, что на беднуюдевушку напали, и кинулись к картежникам, требуя, чтобы «люди добрые» немедленновмешались и спасли бедняжку от насилия.

— Так же нельзя! — причитали они. — Средибела дня! Прямо на пляже!

Картежники оказались дюжими парнями и не стали примериватьсяк противнику, а сразу же ринулись в бой.

— Вы че, ва-аще? — спросил самый здоровый изспасителей и толкнул Юрия плечом.

— Она с дерева упала, — спокойно объяснил тот,показывая на свернувшуюся клубочком Марину, которая дорыдалась до икоты. —Мы пытались проверить, нет ли у нее травм.

— Травма-атологи, блин! — процедил второй спаситель.

Дима, который думал только о своем деле, легонько пнулМарину ногой и процедил:

— Прекрати же выть!

Тетки в купальниках в ужасе шарахнулись в сторону, словноДима — маньяк, который направо и налево крошит народ.

— Не трожь девочку! — немедленно среагировалтретий спаситель и сильно толкнул Диму в грудь.

Тот в ответ стукнул его по руке… И тут началось! Дракаразгорелась нешуточная — яростная и беспощадная. Тетки в купальниках завизжали,а Марина немедленно перестала рыдать и, встав на четвереньки, двинулась понаправлению к кустам. Над нею мелькали ноги, руки, головы и стоял такой мат,который мог бы если не удивить, то изрядно позабавить специалиста понеформальной лексике.

Уже в кустах, слегка придя в себя, она сообразила, чтопоследствия происшедшего будут для нее самыми плачевными. Куманцев ни за что непростит ей срыв операции «Знакомство» и прогонит в город, доложив старшемубрату, что его секретарша ни на что не годится. Если его к тому же еще ипобьют… Вероятно, следует как-то прекратить драку.

Никакого опыта в прекращении драк у Марины не было. Тетки,которые спровоцировали потасовку, поспешно скрылись с места происшествия, и онаосталась один на один с пятью разъяренными мужиками. Куча-мала рычала, сипела иизрыгала проклятия.

— Перестаньте, пожалуйста! Я вас очень прошу! —крикнула Марина, умоляюще сложив руки. — Я вам сейчас все объясню! Это яво всем виновата!

На нее обратили не больше внимания, чем на летающуюпоблизости стрекозу. Марина подобрала большую сучковатую палку, подбежала кдерущимся и сунула палку в кучу-малу. Ее немедленно вырвали у нее из рук,сломали и отбросили обломки. Заодно Марина вскользь получила по уху и вынужденабыла отскочить в сторону. Требовались меры гораздо более радикальные.

Однажды она была свидетельницей того, как маленькая девочкапогасила скандал между своими многочисленными родственниками. Она стала петь итанцевать, и те постепенно замолчали и начали умиляться — какой же это славныйребенок. Марина не думала, что она покажется славной кому-нибудь из дерущихся,но от отчаянья решила — надо попробовать. Вдруг она их ошеломит и ониперестанут друг друга мутузить?

Бочком подошла поближе, положила руки на талию, как ее училив танцевальном кружке в шестом классе, и, подпрыгивая, выставляя вперед топравую, то левую ногу, пошла в обход кучи-малы, громко затянув: