Удивив Блейка этим точным суждением о его характере, она, сохраняя достоинство, поднялась и стала стряхивать с юбки сено — пока не услышала голоса во дворе.

— Я слышала выстрел! — донесся до них возбужденный женский крик. — Теперь уже поздно помешать им драться! Не надо было мне тратить время на одевание. В какую сторону?

Блейк застонал, узнав голос матери.

— Бегите. Быстро.

К его изумлению, сумасбродка послушалась. Она побежала к открытым дверям, через которые было видно, что дождевые тучи, наконец, рассеялись. Шляпка свалилась у нее с головы и хлопала по спине, позволяя первым лучам зари придать розоватый оттенок ее кремовой коже лица и позолотить белокурые волосы, уложенные в тяжелый узел на затылке. В спешке она не приподняла волочащийся край накидки, подняв им в воздух облако пыли и соломы, которые липли к мокрой ткани.

У нее был такой вид, словно она только что кувыркалась в стоге сена с любовником.

— Сюда, скорее! — закричала она женщинам в конюшенном дворе. — Кто-нибудь, приведите доктора!

Его восхищение образом золотой богини утренней зари резко сменилось отчаянием. Он обреченно прикрыл глаза.

— Я имел в виду бежать и прятаться, мисс Каррингтон, а не приветствовать наш рок и направлять его на нас.

Ему легче было бы снять выстрелом пчелу со шляпы, чем предотвратить скандал, который неизбежно разразится из-за того, что их обнаружили вместе в такой час и в таком виде.

У его спутницы совсем нет мозгов.

Женский гомон присоединился к гусиному гоготу над головой. Откуда-то снаружи послышался ворчливый крик проснувшегося попугая.

— Славная птичка хочет канарейку.

Блейк пожалел, что не пристрелил бесстыжее создание, когда у него была такая возможность.

Стайка женщин загородила свет, шепча, охая и топчась в дверях, не решаясь войти в конюшню, где было темно.

— Джослин, что здесь происходит?

Блейк узнал контральто леди Белден. Интересно, подумал он, сыщется ли во всем королевстве такое место, где он мог бы спрятаться и где бы хрупкая и изящная вдова не нашла и не пристрелила его. Разумеется, она уже на ногах. Это ведь ее повозка стоит, нагруженная, во дворе. Она, без сомнения, искала Джослин и приготовилась отправиться в Лондон ни свет ни заря. Вдова не позволит времени или расстоянию встать на пути ее развлечения. Уж точно она пришла не для того, чтоб спасти его от дуэли. Зато это как раз в духе его матушки. Одна из служанок, должно быть, разбудила ее.

— Леди Белден, мистер Монгегю ранен, — крикнула мисс Каррингтон. — Мне нужен перевязочный материал, чтобы остановить кровотечение, и…

— Блейк! — в ужасе вскричала его мать. — Френсис, позови доктора. Найди грума. Нам надо немедленно отнести его в дом.

Блейк в отчаянии застонал.

— Это всего лишь царапина, мама, — заявил он, неохотно обнаруживая свое присутствие. — Со мной все в порядке. Отошли отсюда дам, чтобы не пугать их видом крови.

Мама, разумеется, не обратила внимания на его слова, отодвинула в сторону его сестру и леди Белден и вошла в конюшню.

— Мисс Каррингтон, мне нужен перевязочный материал и спиртное, — прокричала она при виде его окровавленного пальца.

Не спрашивая у него разрешения, его не слишком деликатная мать рывком сдернула чулок, который присох к ране. Блейк едва не подскочил от резкой боли.

Мисс Каррингтон в дверях сложила руки перед собой, выразительно вскинула свои светлые брови и воздержалась от самодовольной усмешки. У него был выбор: либо продемонстрировать свою уязвленную гордость и снова сказать ей, чтобы убиралась отсюда ко всем чертям, либо сделать вид, будто ее не существует. Он схватил: чулок и использовал его, чтобы стереть кровь с ранки, в то время как его робкая сестра стояла в дверях, прикрыв глаза.

— Это вышло случайно, — процедил он сквозь зубы. — Я уже не маленький, мама, поэтому, если ты прекратишь суетиться, это сохранит мое достоинство еще на несколько часов.

Порывшись в багаже, леди Белл вернулась с куском чистой белой ткани и фляжкой бренди. Она протянула их кому-то еще, чтобы принести ему, не желая входить в конюшню, где сидит мужчина с голой ногой.

— Не могу представить никакой разумной причины для этого инцидента, Джослин, — сказала вдова. — У тебя на юбке кровь.

— И солома, — рассеянно добавила его мать, которая, стоя на коленях, разглядела одежду мисс Каррингтон. — Надеюсь, она приняла твое предложение, если вы пробыли здесь вдвоем всю ночь:

Проклятие! Мать только и думает о том, как бы его женить. Она пристанет хуже пиявки, если ее не сбить с цели.

— Мы не были здесь всю ночь.

Блейк стиснул зубы и выхватил ткань и фляжку из рук мисс Каррингтон, чтобы она могла убежать — чего она, разумеется, не сделала. Он глотнул бренди, прежде чем вылить остатки на рану, и обмотал ткань вокруг пальца, скрывая ее.

— Наша промокшая одежда — достаточное тому доказательство, — добавил он. — И Френсис была со мной всего несколько часов назад. — Пять или шесть, если точнее. Ну, не важно.

Мисс Каррингтон снова наклонилась, на этот раз, чтобы помочь ему встать. Под влажной одеждой угадывались женственные формы, которые он не имел права замечать, и тело его откликнулось на это самым неподобающим образом.

Он винил в этом белокурую прядь, которая когда-то была колечком, а теперь, мокрая, висела у уха. Когда он отверг ее назойливую помощь, она прикусила восхитительно розовую нижнюю губку и бросила на него взгляд, который он предпочел не истолковывать. Эта женщина, без сомнения, отстрелит ему еще один палец, если он подпустит ее ближе.

— Я просто проверял свою лошадь, а мисс Каррингтон помогала кошке с котятами.

Пошатываясь, Блейк оттолкнулся от пола, надеясь сбежать из этой засады утонченной женственности, пока не пройдет головокружение, видимо, от потери крови. Но уж точно не от присутствия мисс Каррингтон.

Он подстрелил свою здоровую ногу, и теперь ему оставалось лишь ковылять одной ногой в сапоге, а другой без сапога. Легче было бы снова пойти добровольцем в армию.

Меньшее, что он может сделать, это забрать вознаграждение за свои злоключения. Кажется, сквернословящий попугай кричал что-то с багажной повозки, но невозможно было сказать наверняка, когда его мать, Френсис, леди Белден и мисс Каррингтон хором тарахтели.

— Это так мило, что ты защищаешь ее репутацию после того, как она спасла тебя от дуэли, — улыбнулась его мать, готовая подхватить его, если он станет падать, хотя он на целую голову выше и на несколько стоунов[4] тяжелее и, вероятно, раздавил бы ее. — Она чудесная девушка, и мы целиком и полностью одобряем.

— Я никого не защищаю и не знал, что нуждаюсь в твоем одобрении, мама, — холодно ответил он.