С этой целью я поднялась из-за стола и попыталась ееобнаружить. Делом это оказалось нелегким, я немного поплутала в коридорах —никакого намека на туалет. Спрашивать кого-либо я поостереглась: раз ужпредполагалось, что я здесь работаю, то такие вещи должна знать.

Я добралась до лестницы и не спеша, точно прогуливаясь,поднялась на второй этаж. Здесь тоже были коридоры и несколько дверей, на однойиз них имелась вожделенная табличка, и я ходко устремилась туда, но где-то насередине пути притормозила, а затем и вовсе замерла: из-за ближайшей ко мнедвери раздавались голоса, один, вне всякого сомнения, принадлежал хозяинуклуба, а другой Илье.

— Я не собираюсь больше ждать, — визгливовыговаривал Юрий Павлович. — Вместо благодарности за мое терпение…

— О чем это ты? — удивился Илья. — Не можешьпережить потерю сорока тысяч? Брось, Юрик, ты на мне заработал гораздо больше.

— Это мои деньги… черт… что ты из себя строишь? Слышалпословицу: «на каждого мудреца довольно простоты»? Ты сколько угодно можешьпудрить мозги своей жене, может, ей это нравится, а может, она в самом делетакая дура, но меня тебе не облапошить…

Меня точно обдало холодным душем, выходит, Илья женат, ая-то обрадовалась… В этот момент дверь с шумом распахнулась, а я кубаремскатилась с лестницы, забыв про туалет, и внизу почти нос к носу столкнулась сРыжей.

— Чего вытаращилась? — ядовито спросила она.

— Да пошла ты… — рявкнула я, влетела в зал, плюхнуласьна свое место и залпом выпила бокал шампанского. Через пять минут появилсяИлья, улыбался он очень мило, и чувствовалось, что жизнь его устраивает, вот иверь людям после этого.

— Что понадобилось от тебя этому старому козлу? —спросила я, пылая жаждой мести за утраченные иллюзии.

— А… совершенно глупый разговор. Кое-какие общие дела,спорные вопросы, в бизнесе это часто бывает.

— У вас общий бизнес? — решила я не сдаваться.

— Я ведь сказал: кое-какие дела. Забудем обэтом. — Илья все еще улыбался, но теперь смотрел на меня настороженно,точно пытался отгадать, что происходит в моей черепной коробке. В ней многочего происходило, но все происходящее можно было легко свести к одной мысли:«Все мужики свиньи. А вот такие, как этот Илья, в особенности». Я налила ещебокал шампанского и выпила, глядя на своего спутника без малейшегоудовольствия. — Что-нибудь случилось? — поднял он брови.

— Нет. Просто не люблю, когда меня оставляют одну.

— Прости, но это не моя вина… — Он продолжилраспинаться в том же духе, а я сидела, чуть не плача. Во-первых, ужаснохотелось в туалет, во-вторых, так и подмывало сказать ему, что он сукин сын ипритворщик. А я еще десять минут назад мечтала о том, что это случайноезнакомство перерастет в нечто большее… И вот тебе, пожалуйста. Не знаю, какдолго я бы еще сидела, злясь на весь свет и страдая, но тут обратила вниманиена то, что время от времени кто-то из граждан, сидящих в зале, удалялся заширму слева от входа, и я сообразила, что там находится туалет, обрадовалась,резво поднялась, сказала «извини» и потрусила в том направлении.

Выйдя из кабинки, я вымыла руки, а затем уставилась на себяв зеркало. В солнцезащитных очках я в настоящий момент выглядела нелепо и такпрямо себе об этом и сказала, но снимать их все-таки поостереглась, покачалаголовой, вздохнула и уже собралась покинуть комнату, как дверь распахнулась,явив моим очам Юрия Павловича. Он плотоядно усмехнулся, протиснулся вумывальную, запер дверь на задвижку и шагнул ко мне.

— Солнышко мое… — Я еще не успела сообразить, в чемдело, а он уже втиснул меня в узкое пространство между раковинами, сунул однуруку мне под пиджак, а второй обнял за плечи. — Радость моя, как ясоскучился…

На мгновение я лишилась дара речи, затем решительно сбросилаего руки и рявкнула:

— Ты что, очумел?

— Ах, мы сегодня не в духе… скажите, пожалуйста… фу-ты,ну-ты… — Он попытался устроить свои руки на моей груди, а я, схватив с полаведерко для использованных полотенец, сказала сурово:

— Вот сейчас как врежу… Юрий Павлович попятился испросил обиженно:

— Ты чего?

— Еще раз подойдешь ко мне… в туалете… я тебя изувечу.

Швырнув ведерко и одернув пиджак, я поспешно покинула комнату,стуча зубами от страха и возмущения.

— Прямо сумасшедший дом какой-то… ну, сестрица…

Илья ждал меня за столом, я стремительно подошла, на ходуподзывая официанта:

— Еще шампанского.

— Я вижу, ты решила отметить выигрыш по полнойпрограмме, — с легким намеком на беспокойство заметил Илья.

— Точно. Ты можешь мне составить компанию, еслизахочешь. — «А если нет, — чуть не добавила я, — убирайся ксвоей жене».

— С удовольствием, — улыбнулся он.

Вторая бутылка опустела довольно быстро, я сидела, поглядываяиз-под очков и пытаясь сосредоточиться на происходящем. Пить шампанскоебутылками мне до той поры еще не приходилось, и я даже не подозревала, что ономожет произвести такой эффект. Скорее всего я бы просто уснула на стуле или нахудой конец скатилась под стол, но тут нелегкая принесла к нашему столику рыжуюпевичку.

— Как тебе мое пение? — спросила она меня, приэтом глядя на Илью и зазывно улыбаясь.

— Это не пение, — ответила я. — Это кошачийвизг в начале марта.

— Скажите на милость, — вспыхнула деви-ца. —Тоже мне, Тина Тернер. Да у тебя и голоса-то сроду не было, и здесь ты задницейкрутишь только благодаря…

— Голос у меня есть, — перебила я. — Ещекакой. Я могла бы поступить в консерваторию, мои учителя как раз это исоветовали,

— Учителя… А гувернантки у тебя случайно не было?

— Гувернантки? — Я попыталась вспомнить, отчетливоикнула и сказала правду:

— Нет, гувернантки не было. Но петь я умею в отличие оттебя, и вообще: иди отсюда.

— Сама иди… петь она умеет, чего ж тогда не поешь?

— Хорошо, — пожала я плечами, с трудом соображая,что делаю. — Сейчас спою. — Поднялась из-за стола и, нетвердо ступая,направилась к эстраде.