С этими словами принц повел жену к двери. В ее голове крутилось множество вопросов, но сейчас явно не время их задавать. Выставив принцессу за порог, Айан произнес:

— На сегодня достаточно.

Он развернулся и ушел, оставив ее без слов на пороге своих покоев. Но рядом есть еще одна комната. С высокой мягкой кроватью.

Шагнув на покрытую бархатом подставку, Зохра нырнула в старинную постель. Ее знобило, несмотря на то что в комнате было тепло. Прошитые серебром белые шелковые простыни приятно шуршали, когда она забиралась под них. Тишина вокруг была так приятна.

Устроившись поудобнее, она не смогла сдержать слез.

Столько лет прошло, а ей опять приходится находиться рядом с чужим, равнодушным к ней человеком.

Уж лучше прожить всю жизнь в одиночестве.

Зохра осторожно ступила на порог Государственного зала и улыбнулась — впервые за неделю, прошедшую после свадьбы. На ней был невероятно удобный и модный брючный костюм, выбранный личным стилистом.

Для ее новоиспеченного мужа, равно как и для нее самой, это было первое появление на публике после регистрации их брака. Зохра уже заметила, что Айан старается не встречаться глазами со своей матерью. В каждой церемонии этого дня королева Фатима участвовала вместе с ними. Да, этого требуют установленные традиции. Однако у Зохры сложилось впечатление, словно королева делала это по собственной воле. Как будто просто хотела провести больше времени с родным сыном.

Небольшая толпа родственников уже собралась. Во главе стоял принц Айан в сером блестящем костюме. Гладковыбритый, с зачесанными назад волнистыми волосами и невозмутимым взглядом — истинно королевская особа, любимец народа Дагара. Он стоял среди своих родственников и в то же время был так удален от них.

Зохра ощутила удар изнутри, когда взгляды всех присутствующих устремились на нее. Особенно взгляд этих золотистых глаз. Она видела, как Айан скован, как зажаты его плечи. Словно происходящее было мукой для него.

Нахмурившись, Зохра подавила в себе желание бежать куда глаза глядят. Она презирала все, что касалось государственных дел и устаревших традиций. Но больше всего ее мучило отношение к ней принца.

Зохра подошла к нему, и собравшиеся расступились. Единственное, что она могла слышать, — это глухие удары собственного сердца. Ладонь Айана опустилась ей на поясницу. Его рука была горячей, но Зохра вздрогнула, как от холода. Принц представил супругу двоим мужчинам и их женам. Но уже через секунду Зохра не могла вспомнить имен никого из них.

Нет, они совершенно несовместимы. Айан не переносит ее присутствия, а ей тяжело дышать, когда он рядом.

Два часа она молча следила за нудной церемонией. По окончании их провели через узкий коридор, вдоль охранников, одетых в синюю военную форму Дагара.

Высокие старинные двери открылись, и толпа буквально взревела при виде своего принца. За дверями располагался зал, покрытый мраморной плиткой. Зал был в десять раз больше, чем тот, где их объявили мужем и женой. Как минимум тысяча человек стояли возле широкой лестницы с одной стороны и столько же с другой — за единственной лентой безопасности, отделяющей публику от участников церемонии.

Зохра чувствовала, как с каждым выкриком, с каждым приветствием холодеет рука Айана. Словно кто-то вколол заморозку в его худощавое тело. Она слышала, как королева Фатима прошептала его имя; видела, как король невзначай похлопал его по плечу. Но принц будто находился где-то еще.

Он снова был подобен вековой каменной статуе древнего воина.

Среди криков радости стали слышаться испуганные вздохи. Зохра подняла голову на мужа, и у нее перехватило дыхание. Он и впрямь был бледен, как памятник. Ноздри раздувались, словно не в состоянии вдыхать воздух.

Машинально Зохра сдавила его пальцы. Повернувшись, принц бросил на нее взгляд, полный тревоги и отчаяния. Мрачная тоска застыла в глубине этих золотистых глаз. Он словно и сам хотел бежать отсюда как можно скорее. И бичевал себя за эту слабость.

Нужно было брать ситуацию в свои руки.

— Что тебя так испугало? — тихо спросила Зохра. — Реакция твоего народа на нас?

Линии вокруг его рта немного сгладились.

— Их отношение к тебе отражает твое отношение к ним, принцесса.

Зохра шла вперед, глядя перед собой. Но ощущала на себе его холодный взгляд.

— Что тебя беспокоит, принц Айан?

На этот раз он крепко сжал ее руку. Настолько крепко, что она едва не вскрикнула. Принц заметил это и разжал хватку.

— Я не тот, кем они меня считают. Я даже не тот, кем сам себя считал долгие годы.

Зохра смотрела в лица людей в толпе, видела в них предвкушение чего-то грандиозного. А рядом с ней шел человек, борющийся со своими страхами. И в то же время она явственно чувствовала его внутреннюю силу. Ни в ком в жизни Зохра не видела такой мощи и силы.

— За прошедшую неделю я несколько раз сопровождала тебя на государственных мероприятиях. Я видела, как народ благоговеет перед самим твоим именем. Это навело меня на одну мысль. Они прекрасно знают, какой ты, принц Айан. И принимают тебя таким, какой ты есть. Даже я знаю, какая это редкость.

Уже произнеся эти слова, Зохра осознала их истину. Ведь она — принцесса — почти ничего не знала о жизни королевских особ.

Принц слегка наклонился к ней. Зохра уловила его запах, тепло его кожи.

— Ты соткана из противоречий, принцесса. И я не знаю, какая ты на самом деле — эгоистка, идущая против правил, или всепонимающая, по-царски спокойная представительница своего рода.

Зохра и сама не знала ответа. Она хотела что-то сказать, но Айан сделал уверенный шаг вперед и помахал толпе рукой. Оглушительный людской гул был ему ответным приветствием.

Принц повернулся и посмотрел ей в глаза. Это был взгляд, полный любопытства. Он словно пытался найти ключ к таящейся в ней загадке. Зохра стала ему женой в государственных делах, так было решено изначально. Но сейчас принц Айан смотрел на нее не как на безликую безымянную женщину, на которой был вынужден жениться.

С той минуты это чувство не покидало ее.

Весь день они провели приветствуя народ Дагара. Сотни и тысячи людей проехали огромные расстояния, чтобы увидеть своего принца с его молодой женой. Но настоящим испытанием для Зохры было то, что муж постоянно трогал ее. И по прошествии часа эти прикосновения стали более естественными.

В какой-то момент ей показалось, что они совсем одни. Что нет океана людей, окружающего их, а есть лишь она и он, трепетно держащий ее за руку.

Айан вошел в просторный зал и сел в кресло напротив матери. Отец же сидел во главе старинного обеденного стола. И вновь, как всегда, невидимая хватка сковала его плечи. Свободные движения вдруг стали резкими, неестественными.