они узнали, что ждут девочку, и Ромка отмечал это событие, почти забыв про новогоднюю ночь. Я слушаю ее, улыбаясь, потому что это мило настолько, что у меня за ушами трещит.

Когда Лерка спрашивает, как мои дела, я, видимо, как-то слишком заметно тухну, потому что подруга тут же нападает с вопросами. Конечно она в курсе, что я по уши влюблена в Макса, и, когда узнала, что мы будем встречать Новый год в одной компании, обрадовалась этому больше меня.

На рассказе про силиконовую куклу Лику, или Лину, я правда не помню, как зовут эту курицу (а судя по тому, что Макс назвал её и так и так, он и сам не помнит) Лера смешно кривится, пережёвывая грушу и вставляя пару ласковых слов в описание блондинки. Обожаю эту кудряшку.

— …Ну и в итоге родители уезжают, и мама очень просит Макса ставить мне уколы утром и вечером, потому что чужим медсёстрам она не доверяет, а мои непутёвые двойняшки в жизни шприц в руке не держали, — вздыхаю, опуская голову. Рассказ получился длинным и эмоциональным, поэтому мне нужен перерыв и парочка советов. Очень.

— Знаешь, когда наши с Ромой родители уехали в свадебное путешествие, у нас случилось столько всего!

— Ты не помогаешь, Лер, — бурчу, понимая, что начинаю нервничать только сильнее. — Он каждый день будет ставить мне уколы, пока я лежу тут больная и похожая на черт-те что. Да он сбежит от такой ходячей проблемы быстрее, чем бегают спортсмены на олимпийских играх.

— Неправда, — вмешивается Рома, обнимая Лерку со спины, и я приветственно машу ему рукой. — Мне нравится о Лерке заботиться, когда она болеет. Этот её благодарный взгляд за самый обычный куриный суп стоит многого.

— Не забывай, что ты её уже любишь. А для Макса я просто младшая сестра его друзей. Зачем ему такой напряг в виде меня? Мама усложнила и без того непростые отношения, сама того не ведая.

— А мне кажется, ты сама усложняешь, — улыбается Ромка. — Вы, женщины, любите это делать.

— Так, Королёв, — фыркает Лерка, смешно сморщив нос, и я невольно улыбаюсь, глядя на милую парочку. — Иди и купи мне арбуз, а то разговорился тут, я смотрю. А ты, малышка, — она усмехнулась, произнеся это прозвище, — не бойся быть рядом с ним. Дружба часто перерастает во что-то большее, не отталкивай его, пусть все будет так, как должно быть.

Мы болтали ещё около часа, обсуждая все на свете. Лерка снова советовала не нагнетать и не лететь вперёд паровоза, а дать нам обоим время и успокоиться.

Но меня все равно потряхивало перед этой неделей, словно должно было случиться что-то особенное, такое, отчего моя жизнь перевернется на сто восемьдесят градусов.

Но… вопреки моим страхам, а возможно, и ожиданиям, ничего особенного в эту неделю не происходит. Макс прибегает утром и вечером, быстро ставит мне укол и убегает, потому что на работе у него полнейший завал. Он привозит вкусняшки и звонит по несколько раз в день, чтобы узнать, как я себя чувствую, и от этой заботы по моей душе разливается тепло.

Тёмы с Яной большее количество времени дома нет, а в один из дней они снова закатывают вечеринку в нашей квартире, и я стону от бессилия, потому что хочу спать, но обо мне, конечно же, никто не вспоминает.

Они у меня вроде хорошие, но порой хочется их придушить.

Когда к двум часам ночи в мою комнату заваливается какой-то парень, потому что папа так и не поставил замок на дверь, я в панике звоню Максу, сама не понимая, что он, вообще-то, может спать. У меня просто уже рефлекс: звонить Максу, когда происходит что-то плохое. Тот случай с незнакомым парнем в новогоднюю ночь, кажется, оставил свой отпечаток на моём моральном состоянии.

Парнишка сидит на краю кровати, что-то рассказывает и мило улыбается. Я понимаю, что он не настроен враждебно, по нему видно, что он не обидит и мухи, и я даже успеваю проникнуться его историей о любимой собаке, когда в комнату влетает Макс и выкидывает парня в два счета, довольно улыбаясь.

— Рыцарь спас свою принцессу, — он раскрывает руки и улыбается так счастливо, что я хохочу в голос. Макс довольно самолюбивый парень, и ему нравится, когда его хвалят за то, что он делает. Ну а мне и не жалко. Язык-то у меня не отвалится.

— Спасибо тебе, о самый лучший рыцарь нашего королевства! — хохочу, радуясь, что горло почти не болит и я могу нормально смеяться, а не хрипеть как алкаш дядя Витя, который живёт в соседнем подъезде.

— А теперь двигайся, принцесса, рыцарь хочет спать.

— А разве рыцарям можно спать в постели с принцессой? — поднимаю брови в удивлении, хотя сама совершенно и не против, чтобы он снова спал со мной. С ним так тепло, так спокойно… И боже, я чувствую себя такой влюбленной идиоткой, кто бы только знал…

— А разве принцесса может выгнать своего спасителя на улицу посреди ночи? — он складывает руки на груди, словно я и правда могу его выгнать. Ни ночью, ни днём, ни в любое другое время я не могу и не хочу его выгонять. Пока наша дружба может быть такой крепкой, я буду делать что угодно, чтобы она такой и оставалась. Может, не такая уж и большая наша разница в возрасте, и мы сможем дружить всегда?..

— Ложись уже, рыцарь, — откидываю уголок одеяла, приглашая Макса к себе, и он тут же стягивает свитер, оставаясь в одних спортивных штанах. В горле заметно пересыхает, и дело вообще не в ангине. Я и раньше видела его с голым торсом и дома, и на озере, да где угодно, но сейчас это что-то другое. Интимное, что ли. Мы одни в комнате, на улице ночь, полумрак, а снизу слышатся отголоски музыки. Мне становится жарко, неловко, и наверняка я краснею, но искренне надеюсь, что Макс этого не замечает. — А почему не остался внизу? Там же все твои друзья.

Да, почему бы и не спросить это. Чтобы он ушел вниз к моим родственникам и толпе студентов?

Он забирается под одеяло, прижимая меня к себе, а я покрываюсь