— Правда, когда он увидел эту картину, то сказал, что хочет такую же, но меньшего размера, — вздохнул Огородников. — Вроде как мне надо сделать уменьшенную копию работы. Но я не могу написать вторую точно такую же картину — ни одна из моих работ не повторяется, они единственные и уникальные в своем роде! Я объяснил это своему покупателю, но тот очень настаивал, чтобы я создал подобную вещь. Я пообещал ему постараться, специально подготовил холст нужного размера, но пока так и не приступил к созданию картины. Нет вдохновения — что тут скажешь!

— Когда у вас был этот ваш покупатель? — полюбопытствовала я. — И как его зовут, назовите мне его контактные данные!

— Он приехал из Англии, специально, чтобы изучать русское искусство, — пояснил художник. — Побывал и в столице России, а потом решил поездить по другим городам. Насколько мне известно, прежде чем добраться до Тарасова, он путешествовал и по Нижнему Новгороду, и по Костроме, был в Волгограде, Хвалынске… Но по его собственным словам, только тут, в Тарасове он нашел именно то, что искал — картину, которая создана специально для него. То есть я имею в виду «Богиню огня». Поэтому после покупки картины он собирался вернуться к себе на родину, в Туманный Альбион.

— Вот как, — протянула я. — Как его зовут?

— Карл Вагнер, — сообщил Огородников. — У меня есть номер его мобильного телефона, которым он пользуется в России. Записывайте…

Художник продиктовал мне номер, после чего поинтересовался:

— Позвольте узнать, каковы будут ваши дальнейшие действия? Мне срочно нужна моя картина, хотя и жалко ее продавать. Вторую такую же я точно не смогу написать. Но утешаю себя тем, что в результате продажи моего полотна мое имя станет известно не только в России, но и за границей! Поэтому картина нужна мне позарез!

— Для начала я хотела бы осмотреть место преступления, — заявила я. — То есть вашу гостиную. А заодно и остальные комнаты дома.

— Осматривайте, — пожал плечами Огородников. — Я для этого ничего не убирал, как вы видите.

Конечно, не сомневаюсь, что порядок тут пока не наводили, заметила я про себя. Кивнув художнику, я надела специальные перчатки, дабы не оставить отпечатки своих пальцев, и приступила к осмотру помещения.

Как я и предполагала, женский шарфик принадлежал Лене, о чем мне и сообщил Вольдемар Огородников. Девушка попросту забыла его, поэтому я положила данный предмет одежды в свою сумку для улик. Вольдемар поинтересовался, зачем мне шарф его будущей супруги, ведь следует возвратить его хозяйке, но я воздержалась от комментариев. До Огородникова дошло, что сейчас он только мешает мне осматривать гостиную, поэтому вышел в коридор. Постоял там несколько минут, понаблюдал за тем, как внимательно и осторожно я осматриваю каждую вещь в гостиной, а потом ему это наскучило, и он прошел в кухню. Про себя я порадовалась — не люблю, когда кто-то стоит над душой и дышит в затылок, предпочитаю проводить осмотр помещений и поиск улик в одиночестве.

Я сфотографировала на камеру висящие на стене картины художника, пустое место, где до этого висела «Богиня огня», потом перешла к стеллажам с посудой. Как ни странно, столовые приборы не относились к современным предметам обихода — к примеру, тарелки с изображенными на них заснеженными домиками явно были старинными. При этом раритетная посуда соседствовала с обычной, из чего я сделала вывод, что Огородников понятия не имеет о ценности старинных тарелок. Стоит лишь посмотреть на толстый слой пыли — если бы художник заботился о сохранности посуды, то минимум раз в месяц протирал бы полки шкафа. Лену бы свою попросил, на худой конец, раз сам не хочет с уборкой связываться. Ну да ладно, это личное дело самого Огородникова, моя задача — осмотреть место происшествия и желательно найти улики.

Я тщательно исследовала беспорядочно валявшиеся вещи, но пока ничего необычного так и не обнаружила. Внимательно изучила палас — вдруг что-нибудь найду? — но, помимо грязи и пыли, не отыскала ничего серьезного. Далее я вознамерилась осмотреть пространство комнаты, заставленное свежими работами Огородникова, которые не поместились на стены. Полотна были похожи как близнецы — такая же мазня, только краски разные. Увесистые стопки картин — и куда ему столько? Вот не жалко же краску переводить! Насколько я знаю, тюбики масляных красок сейчас не самые дешевые. Интересно, каким образом Огородников изыскивает средства для занятий живописью? Кто-то из великих говорил, что живопись — дорогая любовница, берет много, а отдает мало. Весьма справедливо и для наших времен — стоит зайти в любой магазин товаров для хобби и творчества, как поразишься ценам на всевозможные приспособления для создания шедевров. А живопись маслом — наверняка одна из самых затратных сфер искусства.

Я уже смирилась с тем, что, кроме беспорядка и обилия вещей, ничего не найду в квартире Огородникова, и просматривала полотна быстро, так сказать, для галочки. Исследовав вторую стопку, я занялась третьей — той, что стояла под пустым местом для картины. Так, что там у нас… Ага, картины, картины и еще раз картины. Если это можно так назвать, думаю, пятилетний ребенок бы нарисовал получше, чем этот председатель Союза художников.

В стопке было так много работ, что пришлось их перекладывать на пол, потому что осматривать было очень неудобно. У меня в глазах рябило от всей этой огородниковской живописи, хотя я и не пыталась рассматривать, что изображено на полотнах. Да и неблагодарное это дело — все равно не разберешь. Мне-то нужна информация не о содержании картин Вольдемара Огородникова, а о том, кто мог стащить его «шедевр».

Садальский? Предположим, Огородников прав, Роман Андреевич терпеть не может председателя Союза художников и решил таким образом навредить ему. А что, вполне может статься, художники — народ странный, непредсказуемый и злопамятный. Обиды помнят и мстят, к тому же, учитывая то, что каждый живописец считает себя венцом творения и гением, версия с Садальским имеет право на существование.

Гости Огородникова — могли они стащить работу? Лена с Игорем Леонидовичем как-то не слишком подходят для кражи — хотя бы по той причине, что Огородников не мог бы не заметить, как они выносят картину из квартиры. Другое дело, если кто-то из них, спрятав полотно где-нибудь на лестничной площадке, позже вернулся и забрал его? Но когда? Во время выхода в магазин? Тогда бы Огородников заметил исчезновение картины, ведь после этого они еще выпивали и ели, и художник не мог не заметить пустое место на стене. Остается вариант, что картина пропала в тот промежуток времени, когда Вольдемар провожал Лену с Игорем Леонидовичем. Тогда картину похитил Сергей. Вышел из дома художника, припрятал ее, а утром забрал и отнес куда надо.

Садальский, конечно, тоже мог проникнуть в дом Огородникова — не только я пользуюсь отмычками. Но откуда ему было знать, что именно в десять минут первого ночи Вольдемар Огородников отправится провожать гостей? Насколько я понимаю, это вышло спонтанно — Леночка слишком много выпила и попросила вызвать ей такси, а Игорь Леонидович решил, что на этом посиделки окончены и можно возвращаться домой. Что, Садальский все это время сидел на лестничной площадке и караулил квартиру Огородникова? Так это какую выдержку надо иметь! На его месте я бы придумала вариант попроще, чтобы стащить картину. В крайнем случае, кражу можно совершить в то время, когда Огородников находится в Союзе художников. Живет он один, взять такси или доехать на своей машине — дело пяти минут, а там — отмычки, открытие двери и транспортировка полотна… Зачем создавать себе дополнительные трудности и пытаться выкрасть картину во время вечеринки? А если бы Леночка не попросила вызвать такси и осталась бы ночевать у Вольдемара, как и Сергей? И Игорь Леонидович не стал бы напрашиваться в компанию Вольдемара, а покинул бы его дом один? Или если бы дружная компания вовсе не легла спать, Огородников усадил бы Леночку и принялся писать с нее очередной шедевр, а Сергей рассуждал бы на философские темы? Получается, что стащить картину некогда. На что вообще надеялся Садальский, если все было так непредсказуемо?