– И потом, это означает, что ты переедешь вНью-Йорк, а мне бы очень этого хотелось, правда. – Он поцеловал меня одним изтех долгих, ленивых поцелуев, во время которых нам казалось, что мы созданыдруг для друга. – И не волнуйся так сильно. Ты ведь сама говоришь, что еще неуверена, что получила эту работу. Поживем – увидим.

Мы приготовили простой ужин и заснули как разпосередине шоу Леттермана. Мне снились отвратительные девятилетние детишки,которые занимались сексом на спортплощадке, хлестали дрянное виски и орали намоего дорогого любимого Алекса, когда внезапно зазвонил телефон.

Алекс, не открывая глаз и не говоря ни слова,снял трубку, поднес к уху – и тут же перебросил мне. Я не была уверена, чтосправлюсь с ней.

– Да, – пробормотала я, глядя на часы, – всегочетверть восьмого. У кого хватает совести звонить мне в этот час?

– Это я! – сердито рявкнула в трубку Лили.

– Привет, все в порядке?

– Ты думаешь, я стала бы звонить, если бы всебыло в порядке? У меня дикое похмелье, того и гляди помру. Я едва проблевалась,еле-еле заснула – и тут меня будит какая-то жутко наглая тетка, котораяговорит, что она из отдела кадров «Элиас-Кларк» и разыскивает тебя. В четвертьвосьмого утра. Перезвони ей немедленно. И скажи, чтобы она забыла мой номертелефона.

– Прости, Лили. Я дала им твой номер,поскольку у меня еще нет сотового. Странно, что она позвонила так рано.Интересно, хорошо это или плохо? – Я взяла телефон, тихонько вышла из спальни иосторожно прикрыла за собой дверь.

– Да ладно. Удачи. Дай знать, когда всевыяснится. Только не в ближайшие четыре часа, идет?

– Ну конечно. Спасибо. Еще раз извини.

Я снова взглянула на часы: не верилось, чтомне вот-вот предстоит начать деловой разговор. Я поставила варить кофе и,подождав, пока он будет готов, отнесла чашку к диванчику. Пора было звонить,выбора у меня не было.

– Здравствуйте, это Андреа Сакс, – сказала ятвердо, хоть и предательски сиплым со сна голосом.

– Доброе утро, Андреа! Надеюсь, я позвонилавам не слишком рано! – радостно запела трубка. – Уверена, что нет, ведь вы исами скоро станете ранней пташкой. У меня прекрасные новости. Вы произвели наМиранду очень хорошее впечатление; она сказала, что весьма заинтересована вработе с вами. Разве это не чудесно?! Поздравляю, дорогая! Ну и как вычувствуете себя в новом качестве? Могу представить себе, вы просто…

У меня закружилась голова. Я хотела поднятьсяс диванчика и налить себе кофе, воды – чего угодно, лишь бы в голове у меняпрояснилось и я начала наконец понимать, о чем говорит эта женщина, – но я лишьеще глубже зарылась в подушки. Она спрашивает, довольна ли я? Или делаетофициальное предложение? Из сказанного ею я не уловила ровным счетом ничего –ничего, кроме того, что понравилась Миранде Пристли.

– …восхищены этим известием. Как тут невосхититься, не правда ли? Что ж, вы можете приступить в понедельник, идет?Придете ко мне за некоторыми общими указаниями, а потом сразу отправитесь вофис Миранды. Вообще-то она будет в Париже на показе, но это самое подходящеевремя. У вас будет возможность познакомиться с девочками, они все такие милые!

Общие указания? Что? Приступить в понедельник?Милые девочки? Мой неповоротливый мозг отказывался это понимать. Я не без трудавыразила свое отношение к происходящему.

– Э… знаете… не думаю, что смогу впонедельник, – тихо сказала я, надеясь на то, что мои слова звучат осмысленно.Весь этот разговор свалился на меня как снег на голову. Вчера я впервые в жизнивошла в двери «Элиас-Кларк», и вот сейчас кто-то будит меня и говорит, что мнеследует приступить к работе через три дня. Сегодня пятница – проклятущие семьутра, – а они хотят, чтобы я начала с понедельника? Все это ни в какие воротане лезет. К чему такая безумная спешка?

Неужто эта женщина так загружена работой, чтобез меня ей не обойтись? И почему, судя по голосу, Шэрон так боится Миранды?

Приступить к работе в понедельник невозможно.Мне негде жить. Моим постоянным местом жительства был дом моих родителей вЭйвоне, куда я неохотно вернулась после окончания университета и где оставаласьбольшая часть моих вещей, пока я путешествовала летом. Вся моя одежда валяласьна диванчике у Лили, я старалась сама мыть посуду, вытряхивала пепельницы ипокупала мороженое в огромных количествах, поэтому она терпела меня, но ядумала, что будет только справедливо дать ей отдохнуть от моего набившегооскомину присутствия, и перебралась на уик-энд к Алексу. Таким образом, вся моявыходная одежда и косметика были у Алекса в Бруклине, мои разношерстные костюмы– у Лили в Гарлеме, а все остальное добро – у родителей в Эйвоне. У меня небыло жилья в Нью-Йорке, и я никак не могла понять, почему все окружающиеуверены в том, что Мэдисон-авеню ведет к окраине, а Бродвей – к центру города.Мне даже не вполне было ясно, что такое «окраина». И она хочет, чтобы яприступила к работе в понедельник?!

– Э… понимаете… я не уверена, что смогу спонедельника, ведь у меня в Нью-Йорке нет постоянного жилья, – быстро говорилая, сжимая в руке телефонную трубку. – Мне нужно несколько дней, чтобы найтиквартиру, купить какую-то мебель, переехать.

– О, ну тогда конечно. Думаю, среда подойдет,– бросила она.

Поторговавшись еще несколько минут, мы сошлисьна следующем понедельнике, семнадцатом ноября. Таким образом, у меня оставалосьчуть больше восьми дней, чтобы найти и обставить квартиру на одном из самыхбезумных рынков жилья в мире.