— Нравишься. Очень. Ты не клуша, просто другая, и я привык, что ты меня отталкиваешь, а тут такая забота, — признаётся он.

— Будем считать, что это минутная слабость.

— Хорошо, — он тут же достаёт из портфеля оставшиеся бумаги. — Это ваше соглашение о разделе имущества после развода. Это соглашение о том, что дети останутся с тобой. Тебе надо всё это прочитать, а подписывать их мы с тобой поедем завтра утром. Я уже записался к нотариусу. Потом ты распишешься в уведомлении о вручении копий всех документов, и они отправятся в суд. Так мы сможем оформить развод в кратчайшие сроки.

— Подожди. Я не понимаю, — меня сбивает с толку быстрый переход на деловой тон.

— Что тут понимать? Дети с тобой. Машина и половина квартиры твоя. Вместо алиментов тебе вручается одно кафе. Претензии? Нет? Вот и прекрасно, — расплывается в коварной улыбке победителя.

— Половина квартиры? Кафе? — Я растеряна. Претензии? Есть. Конечно, они есть.

— Вторая половина моя и да, кафе. Если сможешь справиться, то это лучше, чем мизерные ежемесячные выплаты, — в его словах есть логика.

— Твоя? А если я не согласна? — Меня клинит. Как жить в половине квартиры? И одно кафе? У нас их было восемь! Хорошо, два существовали до брака, но шесть появились после. Плюс офис и несколько помещений, которые сдавались в аренду.

Я, откровенно говоря, рассчитываю на денежную компенсацию, а не на одно кафе. Да и каким Андрей решил пожертвовать? Листаю соглашение. Смешно. То самое кафе, которое не приносит прибыль и требует капитального ремонта. Сам же жаловался на убытки и хотел его продать, а тут на тебе. Держи, родная, не обляпайся.

— Ваша квартира куплена в браке, но оформлена в долевую собственность, поэтому при дарении твоё согласие не требуется, — начинает юрист Комарова свои объяснения. И вот именно сейчас мне хочется плюнуть Алексу в тарелку.

— Знаешь что? Перемирие окончено. Вон из моей квартиры! — Указываю на дверь.

У меня начинается паника. Что делать? Андрей решил оставить меня и детей ни с чем. Без всего. Это кафе уже год работает в убыток, а я никогда не занималась управлением. Что за бред?

— Знакомые нотки, — Алекс и не думает уходить.

— Будь другом, закрой за собой дверь, — с раздражением шиплю на него.

— Мы можем договориться по-другому, — он хватает за руку и усаживает к себе на колени.

— Это как? — Поворачиваюсь к нему лицом, и мы смотрим друг другу в глаза. Снова чёрные омуты с яркой синей окантовкой топят меня в непонятном удовольствии.

Мне нравится понимать, что я привлекаю его как женщина, но признаваться себе в этом жуть как не хочется. Да и до симпатий ли мне сейчас?

— Я могу помочь тебе с разводом, — хрипло и нежно, едва касаясь губами мочки уха, произносит Алекс на выдохе. Отворачиваюсь, но высвободиться из крепких мужских рук не выходит.

— Каким образом? Ты же работаешь на него, — всё ещё пытаюсь выпутаться или встать, но не получается.

— А могу на тебя, — аккуратно прихватывает мой подбородок и разворачивает к себе. — Только согласись, и я весь твой.

— На что согласиться? — Между нами слишком мало пространства и меня это нервирует.

— Быть со мной, — такая «простая» просьба, которая повторяется уже не в первый раз.

— Опять! Снова эта дурацкая песенка. Прекрати! — Скидываю с себя его руки и пытаюсь встать. — Мне это не нравится, — Алекс ловит за бедра и резко усаживает обратно.

— Предлагаю сделку. Я помогаю тебе с разводом, а ты идешь со мной на свидание. На много свиданий, — прокручивает в руке мой хвостик из волос и укладывает его на плечо. При этом едва касается горячими пальцами кожи. Меня простреливает током от каждого прикосновения.

— И квартира тоже останется моей? — Хрипло и едва слышно, задаю волнующий меня вопрос. Сидя спиной к нему, затылком ощущаю его горячее дыхание.

— Как ты могла подумать обо мне так плохо? Нет, конечно. Квартира перейдет к тебе на других условиях. Я хочу тебя, — ладонью проходится по спине вниз и уже обеими руками сильно сжимает мои бёдра, а зубами прикусывает оголённую часть шеи и нежно целует место укуса.

Снимает резинку с волос. Зарывается в них лицом и ещё сильнее прижимает меня к себе. Безумие! Моё тело откликается на его грубые ласки. Надо быть честной с собой. Именно этого я и боюсь. Именно поэтому избегаю его. Потому что это неправильно — так бурно реагировать на чужого мужчину.

Особенно сейчас. Он пытается меня купить. Преследует свои интересы. А как получит своё, то свалит в закат? А что делать мне?

И, видимо для того, чтобы я в полной мере прочувствовала вес его аргументов, он берёт мою руку, аккуратно заворачивает её за спину и кладёт на член. Даже через ткань брюк ощущаю дикий жар в ладони. Я хочу убрать руку, но он одним движением накрывает мою кисть и делает ею движение вверх-вниз.

— А если я не соглашусь? — Замираю и стараюсь не шевелиться.

— Тогда я тебя заставлю это сделать, — от его самоуверенности становится физически больно. Разве это нормально — заставлять кого-то делать то, что ему совсем не хочется? Это же насилие.

Мне сейчас хочется не только плюнуть ему в тарелку, но ещё и залепить пощечину. Разворачиваюсь, чтобы снова оказаться лицом к лицу и высказать гаду всё, что о нём думаю, но не успеваю.

— Вы прямо как влюблённые, — прикрыв рот ладошкой, Настя хихикает в дверях. Меня в одно мгновение сдувает с колен Алекса.

— Заинька, что-то случилось, — чувствую, что щеки горят, и я становлюсь похожей на свеклу.

— Мультик закончился, — бодро отчитывается ребёнок.

— Дядя Саша тоже уже уходит, а нам пора в ванну. Выбирайте с кем пойдете купаться, — пытаюсь изобразить хоть какую-то бурную деятельность.

— Ника, купаться! Ты с кем пойдешь? Я хусалку возьму! — Убегает моя спасительница к сестре.

— Подумай, моя хорошая, — не успеваю опомниться, как Алекс подходит и целует в губы. Меня накрывает ощущением, словно мы уже давно вместе, и я просто провожаю его на работу. Утренний поцелуй перед работой, несмотря на то что сейчас уже глубокий вечер. — Когда будешь искать себе юриста, предупреждай их заранее, что на другой стороне буду я, — он самодовольно улыбается, а я, как загипнотизированная, смотрю ему в глаза. — Поверь, никто тебе не поможет. Хочу, чтобы ты стала моей. Полностью. Я устал ждать и готов добиваться своего любыми путями. Не провожай. Двери за собой закрою.

Каждый день у мамы в затяжном декрете похож на предыдущий. Ничего нового и сверхъестественного не происходит. Это и убивает, и дарит стабильность одновременно. За такое долгое время, что сижу дома с детьми, я начала в этом видеть и плюсы.

Основной плюс — это выработанное резиновое терпение. Особенно мучительно ждать, когда дети переодеваются. И если старшая, которой сегодня исполняется пять лет, уже спокойно, довольно быстро и правильно собирается на свой праздник, то младшая… Только с колготками сидит минут тридцать, потому что даже не пытается надеть их правильно.