— Ты не просто тощий, но ещё и глупый? С Захрана, что ли? — тем временем возмутился Оушен. — Вот это, — он указал на ароматную еду, — надо есть, чтобы были мускулы.

Палец ларка завис напротив бицепса, который совершенно точно был больше моего бедра. Я беззвучно рассмеялась, потому что пантомима ларка оказалась ну очень уж смешной. Взрослый мужчина пытается объяснить на пальцах, зачем надо кушать. К тому же нас разделяла стенка бокса, и я чувствовала себя в относительной безопасности.

— Ты что, смеёшься надо мной?! — неожиданно взревел ларк и ударил кулаком по перегородке.

От неожиданности я не удержалась и всё же неприлично хрюкнула.

— Ну, знаешь, — прорычал Оушен, — я к тебе вообще-то по-хорошему относился, несмотря на то, что ты чужак. Но, кажется, ты не способен оценить жест гостеприимства. Что ж, придётся сказать Ашенторну, что электроника в этом отсеке сломалась. Когда он прибежит, от тебя уже не останется и мокрого места. В конце концов, так хоть какая-то польза от тебя будет. Зверь давно болеет, может быть, свежее мясо ему придётся по вкусу.

С этими словами ларк резко развернулся и вышел из помещения, что-то набрав на панели управления на входной двери. А мне вдруг перестало быть смешно. Свет моргнул, раздался противный скрежещущий звук. Иглоёжка, молча сидевшая всё это время у меня под рубашкой, беспокойно зашевелилась и высунула мордочку наружу. Одна из стен в моём боксе вдруг стала медленно подниматься, объединяя пространство с соседней клеткой.

Вначале я даже не поняла, что это что-то живое. Большое количество желто-красного меха неподвижно лежало пушистой горой у противоположенной стены. А потом оно подняло саблезубую морду, и я потрясённо выдохнула:

— Да это же ведьмедь! Вымирающий вид!

То, что случилось в следующие секунды, трудно описать словами. Груда меха из соседнего бокса неожиданно встрепенулась и проворно бросилась ко мне. Иглоёжка, преисполненная благодарности за спасение, неожиданно вырвалась у меня из рук, и храбро метнулась наперерез ведьмедю, намереваясь защищать меня до последнего. Я же в ужасе схватилась за шлем, а точнее за голову, не зная, за кого волноваться сильнее. Какой бы маленькой ни была милая питомица взбалмошной пассажирки с «Титаника», я как ветеринар прекрасно знала, что в момент опасности животное превращается в грозного зверя. Тонкие иглы становятся настоящими шипами с сильным седативным действием, а крошечные зубки могут перегрызть даже металл. Я испугалась за ведьмедя, в то же время понимая, что если животное, превышающее меня по весу в четыре или пять раз наступит на иглоёжку, то последняя умрёт.

— Не-е-ет, — истошно закричала я, пытаясь поймать иглоёжку за хвост.

Ведьмедь немного стушевался, когда увидел нас обоих, а потому в последний момент ловко затормозил. Я с трудом, но поймала юркую защитницу и, пригрозив кулаком, засунула в карман. Затем обернулась к зверю, который потихоньку обходил меня стороной, явно намереваясь ограбить мой поднос. Я даже со смехом посмотрела на то, как огромными когтями он безуспешно пытается подцепить мелко нарезанный кусочки овощей.

— Бедное, бедное создание, — произнесла, всё ещё посмеиваясь, — а эти изверги тебя мясом пытались накормить, да? Какой кошмар!

С этими словами сняла шлем, подцепила двумя пальцами четвертинку помидора и положила её прямо в открытую пасть. Шершавый язык благодарно скользнул по моей руке, а я громко расхохоталась от щекотных мурашек и положила в подставленную пасть ещё один кусок огурца. В реальность меня выдернули лишь громкие крики на ларкском:

— Неужели ты думаешь, что я поверю в твою байку о сломанной электронике?

— Ашенторн, да какая разница? Этот парнишка тебе никто, а животное мы зато сможем довести в целости и сохранности до Тортуги и выгодно перепродать…

В следующую секунду я встретилась сразу с двумя изумлёнными взглядами ларков. Ашенторн оказался выше сородича как минимум на полголовы. Такая же развитая мускулатура, как и у Оушена, литые мышцы пресса, рельефные руки с проступающими венами, когда он сжимал руки в кулаки, узкие бёдра, длинные и стройные ноги. Красивые и определённо очень сильные мужчины. За последние годы я часто сравнивала всех хоть немного симпатичных мужчин с Денисом и сейчас впервые невольно подумала, что если мысленно поставить рядом телохранителя из моей команды, то он будет выглядеть хлюпиком по сравнению с этими образцами мужественности.

Я не могла не обратить внимания, что у капитана корабля, в отличие от Оушена, волосы едва достигают плеч и завязаны в низкий хвостик. Кроме того, сложно было не заметить признаки усталости и волнения на лице — тёмные круги под глазами, проступившая морщина между бровей.

Ларки застигли меня врасплох как раз в тот момент, когда огромный ведьмедь практически навалился на меня всей тушей, приперев к стене и нагло вымогая остатки еды. Я же, совершенно непривыкшая к повышенному вниманию, прямо на глазах у неожиданных посетителей ударила ведьмедя по передней лапе, чтобы он не разодрал когтями мою рубашку, и закинула в его глотку последний помидор.

— Ты идиот, Оушен, — внезапно выдохнул Ашенторн, и с этими словами бросился открывать мой бокс.

— Прошу прощения за моего помощника, — в который раз передо мной извинялся капитан, выделив мне самую лучшую каюту на космическом корабле класса «Интергалактик», избегая встречаться со мной взглядом.

Пока мужчина приносил извинения, я несколько раз украдкой бросала взгляды на его лицо. Твёрдый подбородок, чётко очерченные губы, нос с горбинкой, который явно ломали не один раз. Цвет кожи достаточно смуглый, при том волосы и брови светлые, такой оттенок часто называют лунным серебром. У таноржцев естественный цвет волос бывает только тёмным, а все остальные — краска, но глядя на ларка, почему-то не сомневалась, что этот необычный, серебристый цвет — натуральный. Особенно мне не давали покоя необычные уши, треугольные кончики которых виднелись из туго собранного низкого хвоста.

Так и не поняла, почему, когда сняла шлем, ларки мгновенно изменили ко мне отношение. Даже негативно настроенный Оушен резко изменился в лице и тут же отбежал к панели управления, чтобы освободить взлохмаченную таноржку от душевных объятий ведьмедя. Сложно было не заметить, как сильно напряглись мужчины и вздулись их бицепсы под свободными кофтами, когда ведьмедь попытался меня ещё раз облизать на прощание. Мне показалось, что капитан был готов с голыми кулаками броситься на животное. Это никак не укладывалось в моей голове на фоне слов Оушена о том, что ларки планируют продать редкого зверя. Безумно хотелось расспросить Ашенторна, почему они так отреагировали, но в то же время я понимала, что вопросами обозначу знание ларкского языка, а мне этого почему-то очень не хотелось делать.

— Ещё раз приношу глубочайшие извинения, это больше никогда не повторится, — уверял капитан корабля на общегалактическом, переминаясь на пороге каюты.

— Чего не повторится? — переспросила я на всякий случай.