достойную рубашку (всего-то без пары пуговиц), я вышел на порог и обулся в замечательные военные ботинки, явно кем-то украденные. Догадаться об этом было не сложно: надпись «Эйвариллиан» на внутренней стороне обуви весьма прозрачно намекала на статус собственности.

Заметив, что я не планирую ему помогать, дедуля перестал корчиться и самостоятельно поднялся с пола.

— Верните аванс, мошенник! — седой клещ вцепился в меня, как мать казнённого в прошлом году контрабандиста.

— Отстань, прилипала! — я толкнул де Виса в сторону кухни и выпорхнул из душной комнаты. — У меня нет времени, я спешу на встречу… а это ещё кто?

На пороге меня поджидало двое каких-то подозрительных личностей. Повезло, что крыльцо было на втором этаже, и, чтобы добраться к нему, приходилось для начала пройти узкую деревянную лестницу.

— Лойд, какая встреча! — низенький мужчина залез на первую ступеньку. На нём был чёрный костюм не по размеру. — А мы всё думали, когда к нам заглянешь!

За моей спиной показался тяжело дышащий Броуди.

— Кто эти люди? — спросил он с дворянской наглостью, сразу прибавив пару сантиметров в росте.

— Кто мы такие? — передразнил старикана новый гость, приподымая низко висящие брюки. — Мы, дедуля, обманутые букмекеры.

Громила позади коротышки ехидно усмехнулся. Его бицепсы были готовы порвать кожаную куртку.

Я понял, что дело пахнет жаренным. Букмекеры никогда не приходят к друзьям, чтобы попить чай, потому что и друзей-то у них нет. Если грязный ставочник оказался на моём пороге и называет себя обиженным, то это значит, что я, а ещё вернее — Лойд де Салес, задолжал ему денег.

— Парень, — обратился я к маленькому кредитору, попутно затолкав ворчащего старика обратно в комнату. — Ты знаешь, что ставки — противозаконная деятельность?

— Неужели? — малыш нагло осклабился. Ещё два шага, и он окажется прямо у моего носа. — А я-то думал, что парламент давно отменил этот закон, а тут, оказывается, какой-то задрипанный студентик знает больше, чем я. Грустно.

Ироничный болтун подошёл ко мне вплотную и достал маленький раскладной ножик. Холодное оружие вынудило меня прижаться к ограждению.

— Лойд, ты знаешь, почему Гарри прозвали красным? — ростовщик указал в сторону громилы, еле умещающего свои шарообразные плечи на крыльце.

— Не имею понятия. — ответил я, сглотнув ком в горле. В своё время мне приходилось много тренироваться, чтобы добиться такого эффекта: пугаться я попросту не умел.

«Такие, как этот букмекер, любят замечать, что люди их боятся. Уверен, от радости он предоставит нерадивому должнику ещё пару дней, а там уже проблемы Лойда де Салеса перестанут быть моими проблемами: я вернусь в своё тело.»

— Гарри прозвали красным, — моя игра понравилась букмекеру: он противно заулыбался, обнажив гнилой ряд зубов. — Потому что когда он выбивает долги, его лицо приобретает алый цвет. Довольно пугающая особенность, ты согласен?

Я робко кивнул.

— И вот, ты вынуждаешь Гарри вновь стать красным. — букмекер оскалился. — Верно, Гарри?

— Угу. — ответил гигант, умело засучив рукав на правой руке.

«Чтобы соблюсти необходимые дворовые формальности, мне отвесят пару пощёчин и пинков, а затем наконец отпустят домой — собирать деньги. Очередная победа, Ричард…»

Маленький ставочник отошёл в сторону и спрятал ножик. Я недоумённо на него покосился.

— А на что ты надеялся, Лойд? — малыш гнусно захихикал. — Ты кормишь меня завтраками уже с месяц. Уж извини, но придётся тебя хорошенько избить и выкинуть голым где-нибудь в пригороде…

Кулак красного Гарри впечатался в мою физиономию. Я и не успел понять, как это произошло — вышибала был чертовски быстр. От удара я с треском врезался в гнилое ограждение и, сломав его, вместе с досками выпал на улицу, в какую-то грязную канаву.

— Шикарно, Гарри! — букмекер захлопал в ладоши. — Не зря тренировал удар на той старушке!

Я валялся на заднем дворе парочки доходных домов. Они окружили меня, как друзья Марианны, и предоставили единственный выход — через узкий проулок, ведущий к двери с надписью «золотой утёнок».

Я неловко встал, и, чуть шатаясь, направился к спасительному проходу. Коротышка захныкал.

— Ну, Лойд, ну трусишка! Ты сам хоть раз дрался или всегда звал папашу? — мужчина язвительно фыркнул. — А теперь нет его больше, старшего де Салеса, в петлю засунули и скинули в яму, даже без могилки. Теперь ты сам по себе, гад!

За ярким представлением пришли понаблюдать все соседи — они украдкой повыглядывали из окон, словно боялись, что Гарри может прийти и за ними, и с нетерпением стали ждать, когда какого-то зарвавшегося детектива размажут по стенке. От их голодных взглядов мне становилось не по себе. Неужели во всех мирах люди так хотят жестоких зрелищ?..

Я почти добрался до двери золотого утёнка, но ловкач-Гарри успел схватить меня за плечо и развернуть.

«Не хотел я этого делать, но выбора нет — убей или будь убитым.»

Когда громила уже готовился нанести свой сокрушительный удар по челюсти, я сделал одно простое движение, от которого все люди на земле буквально теряют способность дышать — удар двумя согнутыми пальцами под дых. От простенького приёма лицо Гарри приобрело приятные пунцовые оттенки: чтобы таскать такую гору мяса, ему приходится прикладывать немало усилий, и стоит перекрыть такому гиганту кислород — он труп.

— Что ты там замялся, тролль! — вскрикнул букмекер, сердито топнув ногой.

Обескураженный вышибала попытался пнуть меня в пах, но я резво отпрыгнул от его подлого взмаха и контратаковал прямым ударом ноги в колено.

Что-то хрустнуло. Гарри закричал, как плаксивая баба, и с жалким видом свалился на землю. Я подобрал доску из бывшего ограждения моего крыльца и с превеликим удовольствием опустил её на голову противника. Красный Гарри перестал двигаться. Букмекер завизжал.

Я опустился на колени и прощупал пульс бедного вышибалы. Он еле прослеживался, но всё же был — это радовало. Не хотелось начинать день в новом мире с трупа.

— Ты чего наделал! — конторщик спустился с крыльца, не подымая волочащихся по земле штанов, и достал сверкающий ножик. — Я думал зря не мучать тебя, но теперь так изуродую, что мать родная не узнает! Кстати, где это шлюшка? — наглец противно улыбнулся. — Сейчас в спелом яблочке, ведь так?

— Наверно. — я неопределённо пожал плечами. — Трахается с каким-то забулдыгой.

От удивления букмекер раскрыл рот.

— Ты чего… — мужчина неверяще замахал головой. — Нельзя так о матери говорить! Вот гад, ничего святого!

«Знал бы ты, насколько мне плевать на мать какого-то Лойда де Салеса, ты бы заплакал…»

Разгневанный букмекер бросился ко мне с ножом и получил, что хотел — в бубен. Первым же ударом локтя я отправил мальца считать звёзды. Бедняга даже не