— Раздел, ты же свалилась ко мне в ванную. Поэтому пришлось. Да и те тряпки сложно назвать одеждой. Как ты сюда попала? — я хотел расспросить девушку, но она только коснулась кончикам тонких пальцев следа на шее, и еще более настороженно мазнула нерешительным, пугливым взглядом по мне. — Тебя смущает, что я не одет? Минуту.

Я вздохнул, поднялся. Показал незнакомке спину. Если бы она хотела, могла бы сейчас легко нанести мне смертельную рану. Разве это не знак доверия? Но, она, похоже, была другого мнения. Я расслышал, как зашуршала простыня и покрывало, как прохладный шёлк тронул разгоряченную кожу. Почему-то эти звуки показались мне очень эротичными. Помотал головой, вышвыривая несвоевременные мысли. Кантор, когда ты стал таким озабоченным придурком? Откуда взялась только? И ведь именно в тот вечер, когда мне нужно идти на совет лордов-проводников. Мы должны отыскать источник, открывающий тропы, иначе всё пропало. Последняя Отворяющая погибла пятнадцать лет назад. Не уберегли, идиоты…

Ответа на этот вопрос я не знал, поэтому просто открыл шкаф, выбрал простую домашнюю рубаху и влез в нее, надеясь, что так перестану пугать гостью.

— Как ты вообще сюда попала? — я обернулся и столкнулся с взглядом изумрудных глаз. Ребра сжало от неминуемого предчувствия.

Девушка сверкнула зелеными очами и глубже заползла под одеяло.

— Не бойся, я тебя не трону.

Незнакомка покачала головой закуталась в ворох из полотенца и покрывала, лишь кончик грязного носа торчал наружу. Я сунул ей в руки чашу с отваром, которую она медленно стала опустошать, слегка дуя на горячую гладь жидкости.

— Листья смородины и малины… — она выдохнула, почти не отлипая от края горячей чаши. — А еще шалфей, плоды шиповника и… липа, кажется. Хороший сбор. Спасибо.

— Разбираешься в травах? — я пока не мог понять своего отношения к гостье.

— Немного.

Прозвучало уклончиво и коротко. Думаю, она не хотела о себе рассказывать. Спросить еще что-нибудь?

— Ты здесь учишься?

Больная девушка усмехнулась, и высунула из своего укрытия не только нос, но и щеки с подбородком.

— А здесь — это где? — слабо спросила она.

Тут я понял, что насторожило в незнакомке. Даже через слой грязи прослеживались тонкие черты, однако она не аристократка. И этот сарафан… явно деревенский. Что леди делала в какой-то глуши? А потом еще и ступила на тропу…

— Вы в столице. Конкретно сейчас, в спальне преподавателя Академии Магических Путей. Меня зовут лорд Кантор Нэрт, я вхожу в совет Пяти Проводников. Слышали о таком?..

Пальцы этой птички, внезапно влетевшей в мою жизнь, точнее в ванную, дрогнули. Хорошо, что жидкости там почти не осталось. Веки, обрамлённые длинными каштановыми ресницами, потяжелели и стали закрываться.

— Слышала… — она зевнула, слегка приоткрыв пухлые пунцовые губы. Усталость брала своё.

— Поспите, решим остальные вопросы утром. Я вас не трону. Слово чести.

Девушка кивнула и как-то обмякла. Успел перехватить чашу в ослабевших руках. Она отлично определила состав отвара, не заметила только одну траву. Лист круглоцвета, поделенный на четыре части. Одна часть — для здорового сна. Все вместе — для комы. Два листа — и смерть практически неминуема.

Посмотрел на крепко уснувшую девчонку. Кое-что я про нее все же узнал. Она никогда не училась в Академии, иначе бы легко определила терпкую сладость листа круглоцвета, растущего вдоль Троп. Отсюда возникает вполне логичный вопрос. Кто она такая и как попала на Тропу? Скорее всего, незарегистрированная нейтральная. Вздохнул. Она крепко проспит остаток ночи, значит мне не обязательно переходить на диван в гостиной. Размеры кровати позволяли нам вполне спокойно лежать на ней, но при этом не соприкасаться.

Не раздеваясь, устроился на другом конце. Спустя четверть часа понял — не засну. Приподнялся на подушках, следя за глубоким, но рваным дыханием девушки. Сейчас ее лучше не тормошить. Дать организму восстановиться. Если она была обезвожена, то кутаться тоже излишне — это только усилит потерю жидкости. Выпутал горячее тело из кокона покрывала. Она вздрогнула и продолжила дальше прерывисто дышать. Нет. Сон — точно не лучшая идея, придется за ней присмотреть, хотя бы еще несколько часов пока не сойдет жар.

Минуло полночи, и я уже мысленно крыл весьма нелестными выражениями тех, кто довёл малышку до такого состояния. Ничего личного. На вид я бы не дал ей больше шестнадцати. Миниатюрная, с обломанными ногтями, с синяками на бёдрах, которые она бесстыдно оголила во сне. С тяжелым больным дыханием. Такая хрупкая и маленькая в моей кровати… Мысли снова потекли не в то русло. Я себя одёрнул, и решил накрыть гостью хотя бы тонкой простыней, пока она совсем не раскуталась. Снял кэган, не ожидая особой подставы в столь поздний час. Потянулся к поясу гостьи, укрывая.

— Стой… Папа… — она вцепилась в мою руку как самый настоящий лесной клещ. — Не уходи…

Ладошки обхватили запястье. Жаркое дыхание коснулось кожи. Я дёрнул руку к себе, но шансов освободить конечность и при этом не разбудить девушку не было.

— Нет… Папа… — потянула сильнее, обнимая. Пришлось подчиниться и лечь рядом. Вдохнуть запах девчонки, чья макушка, пусть и частично закрытая, упиралась мне в подбородок. Ощутив сзади тепло чужого тела, она расслабилась. Должно быть, кошмар отступил. Она потеряла отца? Это объясняет некоторые вещи. Осталась без защитника… одна в деревне. Все, что угодно могло случиться.

Тут я мысленно хлопнул себя по лбу. У нее же зеленые глаза. Наверняка, местные приписали ей какое-нибудь магическое происхождение. Хотя, судя по тому, что она свалилась в мою ванную по Тропе, не так уж они и были не правы…

Гостья пахла… приятно. Да, тиной, землёй, кровью… А еще солнцем и луговыми травами. Ромашкой… клевером. Свежо и спокойно. Сам не заметил, как задремал.

* * *

Сон был беспокойный и больной. Жарко. Меня опутывали серые крючковатые корни деревьев-исполинов. Земля разверзлась, приоткрыв большую чёрную яму. В глубине ее, как гнилые зубы местами торчали обрывки корешков или острые, с неправильными гранями, булыжники. Где-то совсем на дне лежал камень. Гладкий, серый. С обмотанной вокруг него верёвкой. Выемка начала заполняться вонючей болотной водой.

Вдалеке послышался лай собак.

— Папа… — губы сами шепчут о спасении. — Нет…

Сон отступал и сменялся темной пустотой. Меня бросало в холод, и тогда я куталась в тонкую материю, укрывшую тело. Потом — резко в жар, и мне хотелось окончательно раздеться, так и не открывая глаза. Жаль, что кожу не снять…

Снова яма. Рыжее пятно. Мягкая шерсть и чей-то нос, ткнувшийся в ладонь.

Я распахнула заплаканные глаза. Ресницы слиплись, едва ли давая мне полный обзор. Что мне снилось?

Размытые силуэты чужой комнаты складывались в более четкие предметы. Вынудили пошевелиться. Правда, руки не слушались, ноги горели, и голова была чуть ли не единственной частью тела, которая нормально шевелилась.