— Я помню руны Хаоса!

— Хаос, — повторил Мервин таким тоном, словно я только что призналась в своей неизбежной кончине. — Хаос никогда не отпускает своих жертв.

— Наверное, — мне не хотелось думать ни о Хаосе, ни о чем другом. Только об этом мужчине рядом. Но Мервину был важен ответ, и я добавила: — Кажется, что меня совсем скоро не будет.

Взгляд Мервина потемнел, и я сказала:

— Когда ты рядом, мне лучше. Я вспоминаю. Мне легче осознавать себя.

— Твой эль–эро, так? — кончики его губ приподнялись в грустной усмешке, подразумевая что–то, прежде мне известное. Но сейчас я не знала и потому просто вновь поцеловала его.

По песчинке, по крупице — возвращалась память. Воспоминания, — горькие и сладкие, страшные и веселые, — они кружились вокруг меня в хороводе, соглашаясь вернуться лишь в обмен — на поцелуй, на прикосновение, на вздох. Они возвращались, а я становилась собой. И в мире, во всей вселенной было только двое. Только Мервин и я. Я и Мервин.

В его глазах я видела и грусть, и радость, и нежность. И страх. Словно бы он знал то, что мне пока оставалось недоступно. Но это было неважно. Мы были вместе, и только это имело значение.

По–настоящему вместе…

Мир менялся. С каждым вздохом, с каждым сбежавшим мгновением мир переставал быть прежним. А вместе с ним изменялись и пути, ведущие нас в будущее…

Я не знала, снились ли мне в ту ночь сны — и была ли та ночь действительно ночью… Но едва проснувшись, еще не открыв глаза, я почувствовала, как кипит во мне энергия, как магия струится в моем эррэ. Моей первой мыслью было, что жизнь прекрасна, а каждый ее миг — бесценный дар.

И хотя подобное счастливое пробуждение случалось у меня нечасто, но увидеть над собой, едва открыв глаза, радужный купол, преломляющий лучи всех оттенков, мне и вовсе никогда не доводилось. Какое–то время я просто смотрела наверх, бездумно улыбаясь, любуясь игрой красок. Память молчала, не желая ничего подсказывать.

Я повернулась, одновременно проводя ладонью по меху одеяла, и замерла. Рядом лежал мужчина. Спутанные черные волосы упали на лицо, скрывая черты, но одна его рука обнимала меня поверх одеяла. Я потянулась к нему, откинула волосы, вглядываясь в лицо. Я знала его? Да, кажется, я знала его…

Мужчина открыл глаза и чуть улыбнулся:

— Доброе утро, Райша.

Имя.

Это было мое имя.

Мое детское имя, немногие его помнили.

Наверное, он был последним.

Мервин…

— И тебе… доброе…

Я вспомнила все. Теперь — все. И то, как мы оказались здесь, в этом странном месте, в одной постели… Покраснев, я натянула на себя сползшее одеяло, хотя смысла в этом жесте было немного. Мысли скакали галопом. Мервин молчал, лишь чуть улыбался, и оттого я неожиданно для себя самой начала злиться. Воспользовался ситуацией, ага… Или это я воспользовалась? При том, что не соображала, что делаю, а он все прекрасно понимал?

Так, но что с моей потерей памяти? Каким образом наша близость помогла мне восстановиться? Я замерла, прислушиваясь к себе. Внутри, в сути моей магии, что–то в очередной раз поменялось.

Закутавшись в меховое одеяло, как в королевскую мантию, я отважно ступила на ледяной пол. Ледяной в прямом смысле — полупрозрачное покрытие было создано из сухого льда, неприятно леденящего ступни, но не таящего от тепла. Внизу, под полом, виднелось движение теней — других обитателей этого странного места.

Мервин против моего начинания не возражал: остался сидеть на ложе, ничуть не стесняясь собственной наготы, и наблюдал за мной. Ну да, сумасбродная принцесса требовала постоянного пригляда, а вот то, что я тут разрывалась между желанием откровенно его разглядывать и глупым стеснением, значения не имело!

Сделав широкий круг по комнате (ее белоснежные стены покрывал постоянно меняющийся узор из синих и голубых бликов, но ни окон, ни двери я не увидела) я вернулась к кровати. Единственный предмет мебели занимал немало места, и от него отчетливо несло магией. Значит, сотворенная вещь, как, кстати, и меховое одеяло.

Я присела на край кровати, с той же стороны, где устроился Мервин.

— Значит, решено, — сказала твердо.

— Что? — он приподнял брови — вот уж воплощение невинности. Я ответила ему прямым взглядом. И я вовсе не покраснела при этом… ну разве что самую малость, которая не считается.

— Мы поженимся, как только вернемся в свой мир, — уточнила я.

Улыбка с лица Мервина пропала, теперь он выглядел предельно серьезным.

— Ты так решила?

— Да.

По нашим обычаям не было ничего зазорного в том, что девушка предлагала супружеские узы первая — вот только кавалер мог и не согласиться.

Мервин медленно покачал головой, а потом одной фразой вернул меня в реальность, которую я почти позабыла:

— Риэль, ты понимаешь, что от наших желаний ничего не зависит? Решение примет Дракон.

— Но, — попыталась я возразить, — но ведь на самом деле это удобно. Если ты станешь моим мужем, то получишь законные права на королевство.

— Именно, — Мервин кивнул, — королевство. А ты уверена, что Карос хочет его восстановить? Разве для этого он разбивал его на дюжину провинций и делил между наместниками?

— Но он же не собирается присоединить нас к своим владениям? — я растерялась.

Таирт усмехнулся:

— Будь уверена — нет. Он просто отдаст нашу страну Островной Империи, под власть твоего дяди. Бывшее королевство Шоралл станет новой имперской провинцией. Или несколькими провинциями.

— Но, но… но это ведь невозможно! — с языка у меня рвались десятки возражений. Я знала, что мой народ никогда не примет подобной кабалы. И Мервин тоже не мог этого не знать.

— Риэль, как ты думаешь, зачем на самом деле приезжал твой кузен? — спросил он мягко. — Зачем на этом приеме была ты?

Я молча покачала головой. Я уже, кажется, поняла, но не хотела думать об этом.

— Это будет династический брак, мирное присоединение земель. Это не будет кабалой. Мы получим равные права с прочими гражданами империи, а империя позаботится, чтобы никто из эль–туань не смел и подумать о нападении на мир Дракона. Всего через несколько поколений мы будем ходить в их храмы, верить всему, что говорят их жрецы, и молиться о прощении преступлений наших предков.

— Это его план? — спросила я тихо.

— Да.

— И ты согласишься? Ты отдашь меня? — я смотрела Мервину в глаза. Сейчас он не пытался отвести взгляд или спрятаться за привычной холодной маской.

— Мое согласие Дракону не требуется.

— Ты же мой эль–эро, моя половина! — весь этот разговор о высокой политике походил на бред. Альянс с империей, я в роли будущей императрицы — чтобы подсластить моим бывшим подданным горькую пилюлю оккупации.