Тео коснулся ее языка своим языком, мягко подразнивая ее, и она застонала, без слов умоляя его научить ее еще большему.

Восхитительное трение его плоти о ее ладонь стало более требовательным. Тео не испытывал никаких проблем, используя одновременно свой рот и тело, чтобы свести ее с ума от вожделения.

Всего одного поцелуя хватило, чтобы она потеряла голову, и она не могла дышать и не могла остановиться.

Даже когда Тео отстранился от нее, она страстно желала большего.

— Дыши, — прошептал он, и Мориана послушно вдохнула, а потом уронила голову ему на плечо, чтобы он не увидел, в каком она состоянии.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Один поцелуй. Готово.

Мориана открыла глаза и посмотрела на свою ладонь, которая по прежнему прижималась к выпуклости в штанах Тео. Она резко убрала руку, и он тихо рассмеялся.

— Хорошо, — эхом отозвался Тео.

— Ты разрешил мне касаться тебя.

— И я никогда не взял бы своих слов обратно. Налей мне еще выпить, пока я не забыл свое обещание не касаться тебя.

Мориана поднялась на ноги, настолько грациозно, насколько позволяли обстоятельства. Потом отвернулась и закрыла глаза, стараясь не представлять, как было бы приятно сидеть у него на коленях и тереться об него.

Мориана прокашлялась и налила Тео еще один стакан виски. Когда она повернулась обратно, он снова стоял у камина с безучастным выражением лица.

— Тебе понравился поцелуй? — спросил он.

— Да.

— Тебе понравилось касаться меня?

— Это было невероятно познавательно, — кивнула Мориана. — Спасибо.

Тео взял протянутый ему стакан.

— Ты возбуждена?

— Да, — потупила глаза Мориана.

— Тогда выходи за меня.

Она обхватила себя за тоненькую талию и отвернулась от него. Ее спина была ровной, а осанка королевской. Все эти уроки танцев, или фехтования, или чем она там занималась, явно окупились. Мориана очень долго смотрела на коробочку с кольцом, но так и не взяла ее в руки. А потом она снова повернулась к Тео.

Если честно, он ожидал, что она ответит согласием. Ему казалось, что ее убедил их жаркий поцелуй и то, какие выгоды принесет их брак и Аруну, и Лизендаху.

— Я польщена твоим предложением, удивлена твоим благородством и более чем потрясена своей реакцией, — тихо сказала Мориана. — Ты, судя по всему, очень опытный, а я представляю собой пересохшую реку, которая никогда не видела дождя. Я бы вобрала в себя все, что ты можешь предложить мне. Но потом я наскучу тебе, и ты бросишь меня. — Она покачала головой. — Ничем хорошим это не кончится ни для кого из нас.

— С чего ты взяла, что наскучишь мне и я тебя брошу?

— Ты всегда так делаешь.

— Это не значит, что я буду так делать и дальше.

— Не стоит забывать о твоих родителях. О том, какой пример подавал тебе твой отец.

Тео нахмурился. Отношения его родителей были довольно сложными. А коллективные похороны матери, брата и отца были еще более непростыми, потому что туда заявилось семь любовниц последнего. Трое из которых предлагали пятнадцатилетнему Тео найти утешение в их объятиях.

— Мои родители давно мертвы, — безучастно бросил он. — Давай оставим их в покое и не будем вмешивать в это дело.

— Нет. Твой отец не был примером верного мужа, и я хочу знать, не хочешь ли ты таких же отношений, как у твоих родителей.

— Я не такой, как мой отец.

— А я не такая, как твоя мать. Толерантная, прагматичная женщина, готовая закрыть глаза на неверность мужа в обмен на титул и власть. У меня уже есть и то, и другое, и я больше не чувствую себя ни толерантной, ни прагматичной. Ты и правда хочешь жениться на женщине, которая скорее выцарапает глаза мужу, чем позволит ему искать удовольствие на стороне?

Тео понравилась ее кровожадность.

— Я предпочту сохранить зрение.

— Выбери себе другую жену и сможешь сохранить и своих любовниц, и свое зрение.

— Или я могу быть верным тебе. Мориана, да, я не знаю, что такое любовь. Но если ты поможешь мне выбраться из… если наденешь мое кольцо, я буду хранить тебе верность. Подумай об этом, как о части нашей сделки. Ты хочешь, чтобы тебе не изменяли, и я готов пойти тебе навстречу. Уверен, в этом вопросе у нас не возникнет никаких конфликтов. Так что соглашайся.

Но она упрямилась.

— Ну что еще? — процедил Тео, у которого не было времени на долгие разговоры.

— Наш поцелуй, он был нормальным? — с тревогой и одновременно с мольбой осторожно спросила Мориана. — У меня нет опыта, поэтому я не знаю, был он хорошим, плохим или средненьким. Тебе лучше знать.

— Мне понравилось. Очень. А разве ты не целовалась с Казимиром?

— Не так, как с тобой, — отвела взгляд Мориана.

— С кем-то другим?

Она покачала головой.

— Вообще ни с кем?

— Нет.

— Мне понравилось, — повторил Тео. Никогда в жизни он не проклинал женскую неопытность, так как в данный момент. — Что мне сделать, чтобы убедить тебя?

Она широко распахнула глаза, когда он приблизился к ней вплотную.

— Может, поцеловать тебя еще раз? Но уже как следует?

Она не ответила «нет», и он не стал сдерживаться. Одной рукой Тео обхватил ее за затылок, а другую положил на талию и притянул к себе.

И ее податливость привела его в восторг. Когда он жадно набросился на рот Морианы, она ахнула и, прильнув к нему, позволила завладеть ее губами так, как ему хотелось завладеть ее телом.

Когда Тео было десять лет, обручение Морианы и Казимира не вызывало в нем ничего, кроме веселья и повода подразнить их обоих.

В четырнадцать эта помолвка постоянно раздражала его. К тому времени он уже понял, что его влечет к Мориане с непреодолимой силой. И он противился своему влечению, насмехался над ней, спорил и всячески выводил из себя, только бы не прикоснуться к ней.

Когда Тео исполнилось пятнадцать, отец заметил, куда он поглядывает, и сказал, что Мориана Арунская вне пределов его досягаемости. Добрые отношения с соседним королевством были намного важнее, чем желание Тео соблазнить хорошенькую принцессу.

Тогда он послушал своего отца.

А вскоре после этого его родители и брат погибли, и он лишился способности любить. Женщины нужны были ему только для того, чтобы забыться, и не представляли для него никакой ценности.

Стоя в этой гостиной в свои тридцать, Тео по-прежнему искал забытья. Открытая, любящая часть его натуры давным-давно рассыпалась на куски, и никому не удалось собрать ее воедино. А он сам даже не пытался. Но он мог дать женщине, которую держал в своих объятиях, кое-что из того, о чем она мечтала. Кое-что хорошее. Хорошую жизнь. Ей только нужно было позволить ему.