— …провели повторное вскрытие, выяснилось, что бабушку отравили. Дали делу ход, теперь вот племянница ее в тюрьме отдыхает.

— Ну и что тут странного?

— Да понимаешь, в крови погибшей был очень редкий токсин обнаружен. Его обычными тестами почти никак не выявить, знать надо, а Марка знала. И так всегда.

— Всегда, говоришь…

— Странная она, — Инесса выкинула окурок и потянула меня в отделение.

— Как, говоришь, у нее фамилия?

— Шелест? Или как-то так, — пожала плечами девушка, по-прежнему сжимая мою руку, хотя мы уже вошли внутрь, и необходимости за меня держаться не было.

Я проводил Инессу до кабинета и скрылся в своем.

— Не зашла даже, поганка мелкая, — возмущался Сашка, откусывая от пирожка с мясом.

Я вопросительно приподнял брови.

— Девушка, что к Николаичу заходила — Мара, — поспешил объяснить мне Славка Дубов. — Обычно всегда заглядывает, а сегодня только пирожки оставила. Угощайся, кстати.

— С чем пирожки?

— Вот эти — с мясом, — ткнул Сашка в тарелку, поправляя очки, — а эти — с творогом, — указал на вторую.

— А с вишней нет?

— А с вишней Мара сама уплетает за обе щеки, — хмыкнул Дубов.

— Инесса сказала, она часто здесь мелькает, есть повод?

— Мара частным сыском балуется, — пожал плечами Слава. — Вот иногда заходит, информацию подкидывает.

— Она? Ей двадцать-то хоть есть? — нахмурился, все-таки беря пирожок с творогом.

— Ей двадцать семь, да будет тебе известно. И, кстати, следак из нее неплохой бы вышел.

— Так почему не идет?

— Вот у нее и спроси, — пожал плечами Сашка. — Устроил тут допрос.

Я тут еще не то устрою, дай только зацепиться. А пока же…

— Профессиональная деформация, — отбил спокойно и направился к своему столу.

Я уже неделю был в отделе, а найти пока ничего не удалось. Гадская натура тоже молчала, что было, в принципе, несколько странно. Я обычно очень остро реагировал на любые проявления темного и ненормального, а тут тишина. И вариант, который напрашивался сам собой, заставлял скрипеть зубами и тихо материться на Саныча.

Я его предупреждал, что идея откровенно так себе. И мы просто теряем время. Но кто ж послушает чокнутого гада?

Не то чтобы прямо совсем ничего не было. Нет. Люди, как правило, даже самые светлые и хорошие, все равно носят в себе частичку безумия: злятся, ревнуют, завидуют. Но всего этого не достаточно. И пока единственный серьезный претендент — это непонятная девчонка.

Пальцы забегали по клавиатуре, а через миг я уже вбивал в базу имя и фамилию.

Но на запрос о Маре Шелест компьютер выдал фотографию семидесятилетней бабульки.

Так…

А если Мара Шелестова?

Через секунд десять на экране появилась более или менее правдоподобная информация.

Мара действительно имела лицензию частного детектива, ей действительно было двадцать семь, но, собственно, и практически все. Ни в одной социальной сети мне найти девушку так и не удалось. Образование она получила за границей, в Англии, сейчас являлась управляющей отеля где-то под Москвой. Скупые сухие строчки, абсолютно ничего не отражающие. Ну, почти ничего. Судима не была, никаких нарушений, даже ни одного штрафа, налоги и те вовремя платила. На ее имя был зарегистрирован дом под Питером и машина.

Все. Чиста и прозрачна, как стеклышко.

Ну да, ну да, а я вчера родился.

Безумие, особенно в таких количествах, как у нее, сдерживать долго не получится, и за двадцать семь лет жизни девушка должна была засветиться хоть где-то. Тем более странно, что ее имя не упоминалось в связи ни с одним расследованием. Тишь да гладь.

Я закрыл программы, поднялся и вышел в коридор, доставая на ходу телефон.

— Крок, пробей мне девушку одну по закрытым базам, — обратился к старому знакомому, как только услышал сонное «алло» в динамике.

— Что-то нашел? — спросил мужик. — Быстро ты.

— Рано пока говорить. А еще я жду от тебя файлы на сотрудников, — взгляд рассеянно скользил по неровным стенам.

— Половина будет уже сегодня вечером, пока только ближний круг, — зевнул в трубку Тим.

— Есть там что-то?

— Тебе правду или соврать? — как-то нехорошо замялся хакер.

— Тебе голову оторвать или сам справишься?

— О, кто-то сегодня не с той ноги встал, — флегматично протянул Крок.

— Кто-то сегодня не ложился, — пожал я плечами.

— Практически нет ничего. Так, мелочевка. Но ты лучше сам посмотри, — послышался звук кипящего чайника и гремящих чашек. — Давай имя и фамилию девушки твоей.

— Мара Шелестова. Есть еще номер машины и мобильника.

— Мобильник давай, а тачку себе оставь, — фыркнул Тим. Я продиктовал номер и, попрощавшись, сбросил абонента.

Едва ли, конечно, из этого выйдет что-то толковое, но на безрыбье и далее по тексту.

Мара…

А интересное имя у девушки. Славянское.

Через полчаса «коллеги» унеслись на очередной вызов, а я отправился в допросную. Вроде как наклюнулся свидетель, вот только терзали меня смутные сомнения по этому поводу. Видел я мужика. Краем глаза, но видел. И был Петр Алексеевич Зайцев, семьдесят третьего года рождения, явно не в себе.

Я открыл дверь и вошел внутрь, Инесса уже сидела напротив дядечки и вполне приветливо ему улыбалась. Дядечка на девушку взирал хмуро, перегаром от него несло за версту, и выглядел он… Как бомж, только начавший свой путь по этой нелегкой, но «полной удивительных открытий и приключений» дороге.

Стоило мне войти, как Петр подпрыгнул на стуле, шарахнулся в сторону и, сощурив и без того не очень большие глаза, уставился на меня, кривясь и морщась.

— Этот выбивать будет? — голос у мужика был сухой и надтреснутый. От него веяло безумием, не очень сильным, но гад внутри все равно скручивал кольца и недовольно шипел. Кислое, старое, прогорклое безумие, как липкая тянучка на языке. И… вполне обычное, ничего интересного. Просто мужик с просто съехавшей крышей. Скорее всего, обсессивно-компульсивное расстройство, скорее всего, хроническое.

— Петр Алексеевич, успокойтесь, — улыбнулась Инесса обворожительно. — Никто вас бить не будет. Это мой коллега Ярослав Волков. Он психолог.

— А чего рожа такая бандитская? — отреагировал мужик.

— Я как приведение с мотором — дикий, но симпатишный, — ага, еще бы самому в это поверить. — Знаете, зачем вы здесь?

— Маньяка я вашего видел, — пожал мужик плечами, когда он двигался, запах перегара становился отчего-то совсем невыносимым. Странная особенность. Кто-то ванны из духов принимает, а этот, видимо, в самогонке купается. Мужик пожал плечами еще раз и еще. Я склонил голову набок, считая. Всего пять раз.