— Могу я взять перышко, дай его мне, прошу тебя!

— Нет, — ответил Тиан. — Позже, если захочешь, но не сейчас.

Ему ответили крики восторга. Кричали, в основном, самыемелкие фермеры и их наемные работники. Мэнни компанию им не составили. Они ещебольше прижались друг к другу, слившись в синее пятно посреди зала. Такойповорот событий явно поставил их в тупик. Воун Эйзенхарт и Диего Адамс темвременем, переместились к Оуверхолсеру, зашептались с ним.

«У меня есть шанс, — подумал Тиан. — И главное, использоватьего по максимуму».

Он поднял перышко, и все замолчали.

— Всем будет предоставлена возможность высказаться, —напомнил он. — Что же касается меня, я говорю следующее: мы не можем и дальшетак жить, склонять головы и стоять столбом, когда Волки приходят, чтобы забратьнаших детей. Они…

— Они всегда возвращают их, — встрял наемный работник,Фаррен Поселла.

— Они возвращают оболочку! — воскликнул Тиан, и его тут жеподдержали несколько криков: «Дело говоришь». Но не так уж и много, решил Тиан.Отнюдь не большинство.

Он вновь понизил голос. Не хотел навязывать им свое мнение.Оуверхолсер попытался, но ничего не добился, несмотря на свои тысячу акров.

— Они возвращают оболочку, — повторил он. — А мы? Чтопроисходит с нами? Некоторые могут сказать, что ничего, что Волки всегда быличастью нашей жизни в Калье Брин Стерджис, как случайный ураган или землетрясение.Однако, это не так. Они приходят сюда шесть последних поколений, но не болеетого. А люди живут в Калье больше тысячи лет.

Старик-Мэнни с костлявыми плечами и мрачным взглядомприподнялся: «Он говорит правду, друзья. Фермеры жили здесь, а среди них иМэнни задолго до того, как тьма опустилась на Тандерклеп, не говоря уже оприходе Волков».

В зале на слова старика ответили изумленными взглядами. Егопохоже, такой ответ вполне устроил, поскольку он кивнул и опустился на скамью.

— Поэтому, если говорить о заведенном порядке вещей, ноВолки в нем — новый элемент, — продолжил Тиан. — Шесть раз приходили они запоследние сто двадцать или сто сорок лет. Кто знает? Мы, как вы знаете, неслишком следим за временем.

Шепот. Кивки.

— В любом случае, приходят они с каждым новым поколением, —Тиан заметил, несогласные с ним люди начали группироваться вокруг Оуверхолсера,Эйзенхарта и Адамса. К ним мог примкнуть, а мог и не примкнуть, Бен Слайтман.Он уже понял, что их ему не убедить, обладай он даже голосом ангела. Что ж,решил Тиан, он обойдется без них. Если, конечно, остальные пойдут за ним. — Разв поколение появляются они и сколько детей уводят с собой? Три дюжины? Четыре?

У сэя Оуверхолсера, возможно, тогда не было детей, но у меняони есть, и не одна пара близнецов, а две. Хеддон и Хедда, Лайман и Лия. Ялюблю всех четверых, но через месяц двух из них заберут. А назад они вернутсярунтами. Лишившись той искорки, которая превращает каждого из нас в человека.

«Слушайте его, слушайте его», — прокатилось по залу.

— У скольких из вас есть близнецы, у которых волосы растуттолько на голове? — спросил Тиан. — Поднимите руки!

Шестеро мужчин подняли руки. Потом восемь. Двенадцать.Всякий раз, когда Тиан думал, что все, поднималась еще одна неохотная рука. Вконце концов, он насчитал двадцать две руки, и, разумеется, в Зал собранийпришли не все, кто имел детей. Он увидел, как поморщился Оуверхолсер, увидевтакое количество поднятых рук. Диего Адамс также поднял руку, и Тианудовлетворенно отметил, что он чуть отодвинулся от Оуверхолсера, Эйзенхарта иСлайтмана. Трое Мэнни подняли руки. Джордж Эстрада. Луис Хейкокс. Многиедругие, которых он знал. Ничего удивительного в этом не было, в Калье он зналпрактически всех. За исключением, возможно, нескольких бродяг, которые работалина маленьких фермах за мизерное жалование и горячий обед.

— Всякий раз, когда они приходят и забирают наших детей, ониуносят также кусочек нашего сердца и души, — Тиан четко выговаривал каждоеслово.

— Да перестань, сынок, — подал голос Эйзенхарт. — Ты ужеперегибаешь…

— Заткнись, ранчер, — перебил его мужчина, который пришелпоследним, со шрамом на лбу. Голос его дрожал от злости и презрения. — Перышкоу него. Так дай ему высказаться.

Эйзенхарт развернулся, чтобы посмотреть, кто смеет говоритьс ним в таком тоне. Увидев, ничего не сказал в ответ. Тиана это не удивило.

— Спасибо тебе, Пер, — поблагодарил его Тиан. — Я ужезаканчиваю. Все думаю о деревьях. Если сорвать с крепкого дерева все листья,оно выживет. Если вырезать на стволе много имен, оно отрастит новую кору. Можнодаже взять часть ядровой древесины, и дерево выживет. Но, если снова и сновабрать ядровую древесину, наступит момент, когда умрет даже самое крепкоедерево. Я видел, как такое случилось на моей ферме, и это ужасно. Деревоумирает изнутри. Ты видишь, как листья желтеют сначала у ствола, а потомжелтизна распространяется по ветвям, до самых кончиков. Вот что делают Волки снашей маленькой деревней. Вот что они делают со всей Кальей.

— Слушайте его! — воскликнул Фредди Розарио с соседнейфермы. — Слушайте его внимательно! — у Фредди тоже были близнецы, но, возможно,им ничего не грозило, потому они еще сосали грудь.

— Ты говоришь, — Тиан смотрел на Оуверхолсера, — что ониубьют нас и сожгут всю Калью от востока до запада, если мы не отдадим нашихдетей и сразимся с ними.

— Да, — кивнул Оуверхолсер. — Я так говорю. И не я один, —сидевшие вокруг него одобрительно загудели.

— Однако, каждый раз, когда мы стоим, опустив головы и спустыми руками, и смотрим, как у нас забирают детей, они еще глубже вгрызаютсяв ядровую древесину дерева, которое зовется нашей деревней, — теперь голосТиана гремел, он стоял, высоко подняв над головой перышко. — Если мы непредпримем попытки сразиться с Волками и защитить наших детей, мы все равно,что умрем! Вот что говорю я, Тиан Джеффордс, сын Люка! Если мы не предпримемпопытки сразиться с Волками и защитить наших детей, мы станем рунтами!

«Слушайте его!» — раздались крики. Многие восторженнозатопали сапогами. Кто-то даже зааплодировал.

Джордж Телфорд, еще один ранчер, что-то прошептал Эйзенхартуи Оуверхолсеру. Они выслушали его, кивнули. Телфорд поднялся. Седоволосый,загорелый, с иссеченным ветром, мужественным лицом, какие так нравятсяженщинам.

— Ты все сказал, сынок? — по-доброму спросил он, какспрашивают ребенка, не наигрался ли он и не пора ли ему спать.

— Да, пожалуй, — внезапно Тиана охватило отчаяние. Побогатству и размерам ранчо Телфорд не мог тягаться с Воуном Эйзенхатом, но кудакак превосходил его красноречием. И Тиан испугался, что упустит казавшуюся ужестоль близкой победу.