Теперь Арудж Барбаросса, доблестный, импульсивный, безрассудный, солдат удачи, достойный любви, был мертв, и казалось, будто все созданное благодаря его неуемной энергии неизбежно канет в Лету вместе со своим творцом. Судьба Алжира была в руках маркиза де Комареса и испанских солдат – для того чтобы изгнать пиратов из Африки, им нужно было совершить лишь один решительный марш-бросок. Однако войско село на корабль и отправилось обратно в Испанию, маркиз вернулся в свой аванпост в Оране, вследствие чего испанцы лишились такой прекрасной возможности, которая представится им только через триста лет. Если бы данное событие было единичным, его можно было бы посчитать проявлением полнейшей глупости. Алжирцы снова вздохнули спокойно, а их предводитель стал планировать новые завоевания.

Мантия Аруджа оказалась на весьма достойных плечах. Старший брат, несомненно, обладал всеми качествами, необходимыми для того, чтобы совершать безрассудные поступки – возглавить штурмовой отряд, взять на абордаж галеон, пикироваться и кричать: «Защищайтесь!», и ему не было равных, но Хайр-эд-Дин, который мог похвастаться такой же храбростью и решительностью, был наделен предусмотрительностью и подобающим государственному деятелю умом, приведшими его к более масштабным свершениям, хотя при этом он не совершил подвигов, связанных с большей опасностью. Он всегда учитывал риски, к которым может привести тот или иной поступок, и никогда без крайней на то необходимости не ввязывался в предприятие, если оно могло закончиться поражением. Однако, когда Хайр-эд-Дин видел, что путь чист, никто, кроме него, не мог нанести столь тяжелых и эффективных ударов.

Уже первое предприятие стало ярким свидетельством его проницательности. Хайр-эд-Дин отправил в Константинополь посла, чтобы тот принес от его имени клятву верности великому господину и попросил его величество защитить новую провинцию Алжир, которую его ничтожный слуга просит включить в состав Османской империи. На это он получил весьма любезный ответ. Селим незадолго до этого захватил Египет, и присоединение Алжира позволяло ему расширить свои африканские владения на запад. Мудрого пирата незамедлительно назначили бейлербеем, или наместником, Алжира (1519) и передали причитавшиеся человеку, занимавшему эту должность, регалии – коня, кривую саблю и флаг с конским хвостом. Кроме того, султан прислал отряд из 2000 янычар, которые должны были помогать новоиспеченному наместнику, и обещал поощрить тех из своих подданных, кто отправится на запад, в Алжир, и поможет укрепить власть пирата.

Бейлербей не мешкая начал бороться с последствиями вреда, причиненного испанцами. Он усилил гарнизоны крепостей, стоявших вдоль побережья – в Мельяне, Шершеле, Тиннисе и Мостаганеме, а также заключил союзы с предводителями наиболее влиятельных арабских племен, живших в глубине материка. Тщетно армада, состоявшая примерно из 50 военных и транспортных кораблей, включая восемь галер, под командованием флотоводца дона Уго де Монкада, высадила состоявшую из ветеранов армию на побережье Алжира. Их вынудили разбить строй и вытеснили обратно, а один из штормов, подаривших берегу столь мрачное название, завершил дело, начатое турецкой сталью (1519). Порты и крепости центральной части Берберии один за другим переходили под власть пирата. Хайр-эд-Дин Барбаросса стал господином Кола, Боны, Константина и смог вернуться к своему любимому занятию – рысканию по морям в поисках христиан, которые могли бы стать его добычей.

Один или два раза в год он выводил в море свои личные 18 прочных галиотов и призывал на помощь других рисковых людей. Привлекаемые славой, которой было овеяно его имя, они прибывали из Леванта, и под началом каждого из них были собственное быстрое судно с командой из крепких мужчин и банда турецких головорезов. Во время таких походов Хайр-эд-Дин был окружен капитанами, которым вскоре суждено было стать знаменитыми независимо от того, чем они промышляли – захватывали корабли или разоряли берег. Среди них были Драгут, Салих-реис, Синан, «еврей из Смирны», которого подозревали в применении черной магии, так как он мог определить угол наклона с помощью поперечного жезла, и грозный разбойник Айдин-реис, которого испанцы называли Качадьябло, или «Дьявол, бьющий дубинкой», хотя правильнее его было бы назвать «Бьющим дубинкой испанцев».

Начинались такие походы, как правило, в мае и продолжались до тех пор, пока из-за осенних штормов судам не приходилось возвращаться в бухты или по крайней мере не отправляться в плавание на большие расстояния. Летом алжирские галиоты наводняли все Западное Средиземноморье, вынуждали жителей Балеарских островов и побережья Испании платить дань рабами и ценностями и даже, пройдя через проливы, поджидали добычу, возвращавшуюся в Кадис с грузом золота и драгоценностей из Индии. Никто не был защищен от их нападений, члены команды каждого судна, проплывавшего по пути из Испании в Италию вдоль полного опасностей побережья Берберии, чувствовали, как сердце судорожно стучит в груди. Началось «Избиение христиан»[9], из-за которого все жители Европы на протяжении трех столетий находились в состоянии постоянного беспокойства. Алжирские пираты, являвшиеся повелителями морей, делали все возможное для того, чтобы все, кто перебегал им дорогу, чувствовали их превосходство на своей шкуре, причем речь шла не только о торговцах, но и о галерах его святейшества, команды которых приходили в ужас, лишь заслышав скрип уключин турецких кораблей.

Однажды в 1529 г. Хайр-эд-Дин отправил верного ему Айдин-реиса в плавание во главе 14 галиотов. Капитан должен был возглавить нападение на Мальорку и соседние острова. Ни одно другое дело не могло так же обрадовать истинного пирата, и находившийся с ним Салих-реис полностью разделял его воодушевление. Корсары начали с традиционного захвата нескольких кораблей в открытом море, нападения на острова и побережье Испании и захвата множества христиан, которым теперь предстояло сидеть на веслах или заплатить за свою свободу песо, всегда столь желанные пиратами.

Наблюдение с помощью поперечного жезла

Узнав о группе морисков, желавших бежать от своих испанских повелителей и готовых хорошо заплатить за переезд в Берберию, Айдин-реис и его соратники ночью пристали к берегу неподалеку от Оливы и посадили на борт 200 семей, нагрузили корабли значительным количеством ценностей и легли в дрейф возле острова Форментера. К несчастью, в это время генерал Портундо, которого сопровождали восемь испанских галер, возвращался из Генуи, куда он доставил Карла V, которого римский папа должен был короновать в Болонье, чтобы тот занял трон императора Священной Римской империи. Узнав о сделанном пиратами, он спешно двинулся в сторону Балеарских островов, чтобы отправиться за ними в погоню.