заднем плане постоянно показывали искусственную елку, ничем не украшенную, с тощими ветками.

Не ощущалось праздника. Ну вот, совсем не ощущалось! Может во всем виноват проклятый грипп? Из-за воспалённой носоглотки звуки, издаваемые телевизором, воспринимались совсем иначе, как удары бубна в шаманском чуме.

Не досмотрев «Огонек» до конца, Владимир переключил телевизор в режим монитора. Достал свой «Спектрум». С самого начала болезни он не притрагивался к компьютеру. Сейчас захотелось вернуться к последнему сохранению и продолжить игру. Может в этот раз повезет, и он благополучно пролетит рядом с негостеприимной планетой?

Засев за игру, он скоротал остаток ночи. Оторвался только тогда, когда глаза уже не могли смотреть на экран, и норовили закрыться от накатившейся рези. Он вернул телевизор в обычный режим. Там все еще продолжалась новогодняя передача. Под убаюкивающие песни он завалился прямо в одежде на неразложенный диван и тут же заснул.

Проснулся он от яркого солнца, залившего комнату золотистыми лучами. Не выключенный с ночи торшер, казался бледным и совсем уже не нужным в этом море света. Телевизор шипел, показывая на экране серое мельтешение.

Зазвонил телефон. Сняв трубку, Владимир услышал голос отца. Поздравили друг друга с Новым годом.

Захотелось есть. Из-за болезни он ничего специально не готовил к праздничному столу. Да собственно стола никакого не устраивал. В холодильнике стояла миска с салатом, принесенным отцом накануне. В морозилке лежало несколько куриных окорочков, названными кем-то «ножками Буша». Этим названием они обязаны американскому президенту, при котором хлынула в страну так называемая «гуманитарная» помощь в виде толстых замороженных окорочков. Купить их было гораздо проще, чем доморощенную курицу, которая почему-то, если ее все-таки купишь, обязательно оказывалась худой и жесткой, словно ее специально не кормили и дни напролет гоняли по двору, прежде чем умертвить.

Не размораживая, он выложил окорочка на широкую уже разогретую сковороду, предварительно посыпав их солью и приправами. Подлил воды из чайника. Накрыл сковороду крышкой.

Пока ножки шипели на плите, Владимир умылся и привел себя в порядок. Завтракать уселся в гордом одиночестве. Куриное мясо получилось сочным и мягким как бисквит. «Чем их интересно пичкают там?» – подумал он, с удовольствием уплетал «ножки Буша» вперемежку с салатом а-ля «Оливье».

Ему вдруг вспомнился тот случай с Олегом. Как же все-таки у такого хрупкого мальчишки вышло отбросить двух рослых парней? Что за сила таилась в нем? Да и возможно ли такое: совсем нематериальной мыслью сдвинуть, да не просто сдвинуть, а буквально откинуть на сотню метров два вполне материальных тела? Владимир слышал ранее про явление, называемое «телекинезом». Но абсолютно не верил в эту чушь. Тех, кто рассказывал про свои способности передвигать предметы с помощью мыслей, он считал шарлатанами. Люди просто дурачат остальных, выдавая свои хитрые фокусы за волшебство. Но тут! Произошедшее в тот вечер иначе как чудом не назовешь. И никакому объяснению оно не поддается.

После того случая Олег больше не проявлял своей необычной способности. Владимир даже начал сомневаться в том, что это именно Олег сделал. Вдруг его пронзительное «не-ет» совпало с каким-то еще явлением, оставшимся не замеченным? А Олег подумал, что те двое полетели, повинуясь именно его мысли. И Владимира убедил в этом.

Раздался звонок в дверь. Владимир от неожиданности чуть не поперхнулся куском курицы. Подскочил с табуретки, поспешил скорее в прихожую, на ходу вытирая жирные руки о подол футболки.

Он же совсем забыл, что приглашал ребят из клуба. Они гурьбой ввалились в квартиру, наполнив ее разноголосицей. Владимир вернулся на кухню и принялся торопливо убирать со стола остатки завтрака. Поставил на плиту до краев наполненный чайник.

Из прихожей заглянули Милана с Алёной. У Алёны в руках торжественно белела картонная коробка, в каких обычно продавались торты.

– Володь, куда поставить?

– Несите в зал, на журнальный стол. Я сейчас.

Пока чайник нагревался, Владимир поспешил в гостиную. Ребята уже облепили диван и кресла. Николай колдовал около телевизора, щелкая каналами. По одному шел известный фильм про то, как Женя Лукашин перепутал квартиры в новогоднюю ночь, по другому – детская сказка про Снегурочку, по третьему – какие-то мультики. На этом каналы заканчивались.

Владимир достал из серванта чайные приборы. Девочки тут же подбежали к нему и помогли расставить их на журнальном столике, который выдвинули на середину комнаты перед диваном. Владимир поставил на стол стеклянную вазу, наполнив ее припасенными печеньем и конфетами. Нашлись и мандарины, принесенные отцом накануне вместе с салатом.

Владимир убежал на кухню. Из носика чайника со свистом вырывалась струя густого пара. Выключив плиту, он схватил чайник и унес к столу. Девчонки уже успели нарезать торт.

Два кресла пододвинули к журнальному столику. Кому не хватило места на диване и креслах, из соседней комнаты притащили стулья.

– Ребята, спасибо вам, что пришли. Вы настоящий праздник мне устроили, – с улыбкой произнес Владимир.

В ответ он увидел засиявшие лица.

– Знаете, я тут подумал, а что, если нам начать выпускать стенгазету. В ней можно о вашем выступлении написать. Вика и Милана стихи сочиняют. Их тоже можно публиковать. И о том, что в нашем клубе происходит. Ведь это будет интересно для остальной части класса. Да и для всей школы тоже.

Предложение Командора ребятам понравилось. Решили на следующем собрании приступить к первому номеру, чтобы выпустить его сразу после окончания каникул.

Глава 10

Еще совсем недавно Рождество не отмечали. Был большой праздник Новый год, а о Рождестве Владимир услышал год или два назад. Нет, раньше о нем он знал, конечно, но как о чужом празднике, оттуда, из счастливой Европы или Америки. Или как о дореволюционном. А теперь о нем вовсю заговорили и по телевизору, и по радио. Православное Рождество отмечалось 7 января, уже после Нового года, в то время как католики праздновали его 25 декабря. Владимира забавляло такое хитросплетение дат. Сам он оставался верен традиции и отмечал только Новый год, а к новому празднику пока лишь присматривался.

Вместе с Рождеством вернулись и кое-какие другие обычаи. На том же телевидении всерьез обсуждали эзотерику и различные гадания. Спиритизм не был чем-то исконно русским, но почему-то о нем тоже говорили. Не обошли эти новые веяния и ребят из клуба. Когда они очередной раз собрались в опустевшей на время каникул школе, Арина высказала идею провести спиритический сеанс.

На сдвинутых вместе двух столах лежал развернутый лист ватмана. Над ним корпела Алёна, водя кисточкой по округлым жирным буквам, из которых слагалось слово «Койво». Тут же рядом сгрудились пацаны,