Когда над дверью лифта зажглась зеленая цифра 1, Лолаотвернулась от зеркала, в котором уныло разглядывала свою поблекшую от слезфизиономию, и сделала шаг вперед, невольно оттеснив Лиду и даже не заметивэтого. Та, впрочем, уже давно не обращала внимания на такие мелочи жизни!

Двери лифта разошлись, Лола сделала шаг вперед и вдругзапнулась, замерла, загораживая Лиде дорогу. Та посмотрела поверх ее плеча иувидела какого-то высокого мужчину в черной куртке, который стоял за барьером,отделявшим общий вестибюль от запретного, «пропускного» пространства –собственно территории студии, и напряженно смотрел в лифт. При виде открывшейсякабинки он слегка подался вперед – и Лида, еще не отдавая себе отчета в том,что делает, вдруг резко нажала на кнопку пятого, верхнего этажа.

Дверцы сомкнулись, отрезав от Лиды напряженное лицонезнакомца… Нет, она видела это лицо! Лида мгновенно узнала его, несмотря нато, что секунду назад была уверена, что оно не сохранилось в ее памяти.

Сохранилось, да еще как! Раздвинувшаяся дверь… точно так же,как там, в квартире… – вот что послужило толчком к внезапному пробуждениювоспоминания. Такое было ощущение, что в медленно действующий проявителькапнули какой-то катализатор, а оттого процесс проявки фотографии ускорился,смутные, расплывчатые черты мгновенно оформились и обрели пугающую четкость.

Это был тот самый громила в черной куртке, которого Лидавидела в квартире Ваньки и Вальки. Теперь она вспомнила каждую черту егоугрюмого, худого лица, вспомнила его глаза – они были хоть и светлыми, нотакими же мрачными, как единственное око пистолета, грозно смотревшее в еелицо.

Убийца пришел за ней!

Лида никак не могла заставить себя поверить: Сергея надоискать именно в Авдюшкине. Все пыталась вспомнить: а не перевесила ли ключ отдеревенского дома куда-то в другое место? Или просто, может быть, потеряла?Оставила в той куртке, в которой ездила в деревню осенью?

Она на всякий случай обыскала эту куртку, но ничего не нашла.Неужели ключ взял все-таки Сергей?! Но какой смысл ему тащиться в выстуженный,нетопленый дом посреди зимы? И к чему брать с собой плеер?

А может, он решил устроить там какую-нибудь гулянку? Собратьтаких же бывших зэков, каким был он сам, и отметить какую-нибудь памятную дату?Типа, «как ныне празднует Лицей свою святую годовщину…». А впрочем, можетстаться, они и без даты решили обойтись, зэкари, просто гудят почем зря,пользуясь безлюдьем, безнаказанностью, тишиной! Магазин в деревне есть, пей – хотьзалейся, никто не вытурит, никто не вызовет милицию…

Нет. Если у них там компания, что толку от плеера? Его могутслушать самое большее двое!

Может быть, Сергею стало просто невыносимо человеческоеобщество, даже общество сводной сестры, пусть она и держится от него такдалеко, как это только возможно? И он решил побыть один, уехал для этого вдеревню?.. Понятное желание. Но почему бы не предупредить Лиду? И сколько тамможно торчать?

Лида уговаривала себя еще целый день, после того какобнаружила пропажу ключа, но потом терпение лопнуло. Надо было с кем-топосоветоваться, и она пошла к единственному человеку, с которым моглапоговорить о Сереже: к Клавдии Васильевне. Рассказала про ключ и, отводя глаза,про исчезновение плеера. А про сон, конечно, промолчала. Ну, сон как сон,тревожно на душе – и что с того.

Клавдия Васильевна выслушала Лиду молча, махнула рукой ивышла из кухни, велев ей ждать. Вернулась с зятем, Женькиным мужем, – КостейПоливановым.

– Вот, у Кости завтра выходной, – непререкаемым тономобъявила Клавдия Васильевна. – Он тебя и отвезет в Авдюшкино. Одной тебе тудалучше не ехать. Во-первых, намаешься на автобусе, а еще ведь пять километров оттрассы по проселку брести. Во-вторых… мало ли что там может быть.

Лида восприняла последние слова в том смысле, что она тамзастанет пьяную компанию, и только потом, потом только поняла, что КлавдияВасильевна догадывалась, что предстоит там увидеть ее молодой соседке.

Она оглянулась на Костю. Лицо его отнюдь не горелоэнтузиазмом при мысли о том, что завтра надо ни свет ни заря тащиться в жуткуюдаль по оледенелой дороге. Однако и особого протеста Лида на этом румяном,веснушчатом лице не обнаружила. Вид у Кости был деловито-озабоченный: с такимвыражением он, к примеру, искал бы в гараже какую-нибудь запчасть, явись кто-тоиз соседей попросить о помощи. Или пошел бы перетаскивать шкаф к друзьям, еслибы его позвали. Надо человеку – значит, надо, приходится помогать, к тому жеему велела теща, а тещу детдомовец Костя Поливанов обожал как родную мать, такее и называл и ослушаться ее даже и помыслить не мог. Но что-то тут еще было…что-то еще… Это Лида почуяла и в тот вечер, когда уговаривалась с Костей овремени завтрашнего выезда, и ощущала потом, всю дорогу, хотя Костя был понатуре молчун, каких мало, и не только лишних вопросов о Сергее – вообщеникаких вопросов не задавал.

Обозначилось это что-то, когда уже доехали до места иубедились: к дому не проехать. Нужен как минимум час работы снегоуборочногокомбайна, чтобы очистился проселок. Да и пешком пробраться тут былопроблематично. Честно говоря, Лида надеялась, что кто-нибудь да проторил дорогуна окраину, но если даже и была раньше какая-то тропа, то три дня беспрерывногоснегопада ликвидировали ее подчистую. Лида обула для путешествия в деревню своисамые теплые и высокие сапоги, однако тут нужна была обувка еще посерьезней. Иона была почти готова к тому, что придется возвращаться домой несолонохлебавши, но тут Костя, приткнув свою «Ниву» у магазина и заглушив мотор,вытащил из-под заднего сиденья лопатку и две пары невероятно высоких и большихваленок, а в придачу к ним толстенные шерстяные носки – тоже в количестве двухкомплектов.

– Переобувайся, – приказал Лиде и сам принялся расшнуровыватьсвои замшевые меховые ботинки.

Она испуганно похлопала глазами:

– Костя, да ты что? Со мной идти задумал?

Он кивнул, сосредоточенно заправляя брючину в носок.

– Но какой смысл? – пожала плечами Лида. – Я даже неуверена, что туда надо идти. Если бы он был там, печку топил бы, наверное. Аведь ни дымка, ничего.

Костя посмотрел на нее со странным выражением. «Жалеет онменя, что ли?» – изумилась Лида, но решила, что это ей почудилось: с чего быэто Косте вдруг ее жалеть?

– Может, тебе и вправду идти не надо, – покладисто кивнулон. – А я все-таки схожу.

– Да зачем?! Почему?!