мы что-то пропустили, техника отметит.

— Как только закончите, пришлите мне своего помощника вместе с записями. И журнал событий посекундный за все три минуты шестнадцать секунд.

— Хорошо, сэр.

— Все свободны, фотоникам остаться.

Пока капитан и радиотехник выходили, Катлер наблюдал за тем, как Брайан пытается защититься от постороннего внимания. Было видно, что оба канонира со своим интересом к проекционному полю раздражали его безмерно, но в присутствии Шепарда ругаться с ними он не смел, поэтому с каменным лицом подвесил консоль на паузу и просто ждал. Когда Бен наконец подозвал обоих к себе, Катлер тоже поднялся и переместился к столу: сейчас придется клещами вытаскивать из неразговорчивых парней что-нибудь вразумительное для человеческого уха, может, по старой полицейской привычке получится даже помочь. Но стоило двери закрыться, Бен совершенно другим тоном спросил:

— Аккумулированное время фотонных облучений?

— За трехминутный период по главному лучу — сто сорок секунд, сэр! — с заметным облегчением гаркнул рыжеватый канонир, делая четкий шаг вперед и вытягиваясь. — Остальное время — конструктивное молчание. Из ста сорока секунд радар работал в точечном режиме шестьдесят. Ширина главного луча — километр с целевой областью в точке спуска, боковые подзоны — до двухсот километров за вычетом слепых зон. В полосе главного луча отклик радара штатный.

Катлер сдержал улыбку — вот тебе и на, бравые канониры просто не умеют разговаривать с гражданскими. Сам он сказанное фотоником понял смутно, но все-таки до него дошло, что ничего подозрительного в зоне спуска не обнаружилось.

— Боковые подзоны?

Второй канонир тоже шагнул вперед.

— На сороковой секунде сканирования в боковом лепестке на семьдесят восемь зафиксирована акустическая помеха, превышающая динамический диапазон фотонного кристалла. Длительность — тридцать восемь наносекунд, расстояние до эпицентра — сто восемьдесят. Посторонних целей не обнаружено.

Фотоники, не шевелясь, ждали дальнейших указаний, Брайан тоже застыл над своей консолью, но Бен почему-то молчал.

— Свободны, — наконец коротко сказал он.

Оба парня развернулись и дружно протопали к выходу. Катлер видел, что сообщение об акустической помехе Бена не то что расстроило, оно его почти сбило с толку.

— Акустическая — это звуковая? — осторожно спросил он.

— Да.

— Разве не обычное дело на неосвоенных планетах непонятные звуки?

— Динамический диапазон фотонного кристалла — двести децибел. Так, для сравнения, это воздушная ударная волна, выбивающая барабанные перепонки в ухе, как шампанское — пробку. Человек глохнет на ста пятидесяти децибелах, норма шума — шестьдесят-сто. Двести — порог смерти.

Катлер опешил.

— Что могло породить такой звук на Шелезии?

— Черт его знает, — честно признался Бен. — Разве что извержение подземного вулкана, но тогда приборы его зафиксировали бы. Мог и метеорит взорваться, хотя тридцать восемь наносекунд для метеорита маловато и мы его засекли бы. Нужно будет взять пробы воздуха и замерить радиацию. Но сначала дождемся отчета. Брайан, принесите нам с лейтенантом Катлером что-нибудь выпить.

— Тебе все это не нравится? — движимый сочувствием, спросил Катлер. — Это очень плохо?

— Да, — не стал отпираться Бен, на мгновение став похожим на себя восьмилетнего, когда признавался, что в учебнике судмедэкспертизы ничего не понял. — Без защиты туда соваться нельзя, но какого рода должна быть эта защита? Химическая, акустическая, высокогорная? Всего на свете не предусмотришь. Только мы нашли спокойное пятно на Шелезии, как тут же включился Геркулес, который до этого ничем пространство не возмущал. Держу пари, если мы подойдем к планете так, чтобы экранироваться ею от Геркулеса, помехи нам в спину начнет генерировать Галеон. По закону подлости.

— Преступный сговор, — пошутил Катлер.

— Тогда уж организованная преступная группировка, — поддержал шутку Бен. — Впрочем, какой-то процент остается на совпадения. Хуже, если расшифровка покажет, что помеха техногенного происхождения. Тогда придется принимать меры другого характера.

Брайан подошел с подносом, на котором стояла бутылка и пара коньячных рюмок. Катлер порадовался, что хорошо позавтракал, — выпить после всего услышанного действительно хотелось, но пьянеть — нет.

— Если планета занята, что на этот случай предписывают правила дипломатии, или как там называются ваши международные кодексы? — Он дождался, пока Брайан наполнит рюмки, взял одну, понюхал, а потом сделал глоток — стало горячо и приятно. — Тебе придется уйти?

— Официально она свободна, — напомнил Бен, следуя его примеру. — Новая Виктория не заявила ни свои права на нее, ни протест.

— Раньше на свободной земле нужно было только поднять государственный флаг. — Катлер читал об этом где-то, может быть даже в художественной книге. — Сейчас что нужно для того, чтобы объявить планету своей?

— Дать название и предъявить человека, который провел на поверхности не меньше суток по нашему времени. Тогда планета считается колонизированной тем государством, чье гражданство носит колонист. Если, конечно, колонист жив на момент признания и способен свидетельствовать. Флагами и мертвыми телами, как ты понимаешь, можно половину галактики пометить, не сходя с места, и еще чужого прихватить.

— То есть пока идет освоение техническими средствами, все равны?

— Да. Но нам даже зонд как следует не посадить, что уж говорить о людях.

— Слишком зависим от техники. — Катлер вместе с рюмкой вернулся на диван. — Без нее человечество как вид не способно даже ровный кусок пустыни освоить. А ведь раньше те же бедуины как-то выживали в песках, популяцию умудрялись сохранять и скот выращивать. Не говоря уж об оазисах и прочем. Что так радикально изменилось в людях за жалкие несколько сотен лет?

— В людях — ничего, но на Земле была вода, — напомнил Бен. — Здесь есть только водород на полюсах и кислород в воздухе. Чтобы сделать из этого воду, нужно ставить химическое производство, а до того как минимум — высадиться. Но я не могу послать людей на планету, о которой мы знаем только высотные профили и состав атмосферы. К тому же на Шелезии вулканическая деятельность продолжается, поэтому нам и нужны подповерхностные слои.

— Раньше под поверхность не заглядывали, но как-то высаживались.

— Этому предшествовала длительная подготовка. Да и планеты были попроще. По крайней мере ни одна из них не появлялась ниоткуда и не имела в телохранителях газовых гигантов.

Катлер невольно взглянул за стекло — желтый, как начищенный золотой, Галеон светился мирным ровным светом.

— Сэр, акустический отчет из группы радиолокации с приложением холофайла, — доложил со своего места Брайан. — Куда направить?

— На большой проектор. — Бен отставил недопитую рюмку. — И отправляйтесь в кислородную галерею, полежите там, чтобы голова не кружилась. Лучше если потом выпьете кофе и съедите бутерброд. Жду вас через час, сменного секретаря не надо.

— Хорошо, сэр.

Брайан выполнил пересылку файлов и послушно вышел.

— Это такой вид заботы? — улыбнулся Катлер, кивнув ему вслед. — Или ты просто хотел остаться на