не веря, обернулась назад. Со страхом уставилась на замершего Кирилла. На бегущих к ним людей в форме.

— Выбор за тобой, Зоя. — Егор поставил палец на спусковой крючок. Прицелился, закрывая один глаз.

Он знал, что она решится. Таким образом решится. Закусив губу так сильно, что из неё потекла кровь, Зоя бросилась на Егора. Прозвучал выстрел, что оглушил всё вокруг. Пуля пролетела мимо Кирилла и врезалась в росшее рядом с мостом дерево. От сильного толчка Егор поскользнулся на досках и уперся спиной в хлипкие перила, что от удара его тела треснули и провалились. Крылов успел в последний раз взглянуть в родные глаза цвета грозового неба, рассмотреть снежинки на чёрных волосах.

«Прощай, моя маленькая девочка»

Зоя полетела бы следом, если бы Егор не оттолкнул её тело от себя, а вовремя прибежавший Кирилл не успел схватить подругу за талию и повалить на доски.

Кирилл гладил Зою по голове одной рукой и прижимал к себе другой. Она громко и истерично рыдала, сотрясаясь всем телом. Прятала мокрые глаза в его куртке, боясь посмотреть вниз. Она не видела мужчин в форме, что бросились спускаться к застывшей внизу моста речке. Не видела и того, как медики вылавливали из-под треснувшего льда тело. У неё не было сил даже на то, чтобы подняться на ноги, поэтому Кириллу пришлось взять её на руки и самостоятельно потащить к стоящим у гаражного кооператива машинам. Снежинки продолжали медленно падать вниз, как будто ничего и не было. Не высказанное «Я сожалею» призраком повисло в холодном воздухе. Зое казалось, что то, что сейчас произошло, теперь навеки запомнит и эта река, забравшая его жизнь, и этот проклятый старый мост.

Река шумно бежала вперёд, пенясь и омывая крупные камни, стоящие у неё на пути. От жаркого летнего солнца слепило глаза, а зелень холмов и густых деревьев оставляла свой сладкий привкус во рту.

— Ну, сделаю, пожалуй, первый шаг. — Василий Анатольевич, смущаясь, кашлянул, после чего первым подошёл к краю реки. — Пусть память о вас будет жить вечно, ребята. — мужчина крепче сжал в руках бумажный кораблик. — Думал, что через пару лет встретимся на встрече выпускников. Вы будете наперебой рассказывать о своих успехах и вспоминать наши проведённые вместе года. Видно, не судьба.

Он тяжело вздохнул, прогоняя проступившие на глазах слёзы. Он любил этот класс. Каждого по-своему. Были среди них и те, кто действительно был груб и несносен, но большинство ребят были больше глупы, чем жестоки. Классный руководитель вспоминал их улыбки, вспоминал каждого своего ученика, сидевшего за партой. Было горько осознавать, что все они так и не дожили до своего пика. Это было жестоко. Жестоко, и совершенно неправильно для современного мира. Мира, где нет войны и школьникам не надо идти после школы на поле боя. Мира, где у выпускников, еще не взрослых, но уже и не детей, есть шанс на то, чтобы построить свою жизнь.

— Мы не знали, что так выйдет. — Ангелина и Гриша подошли к классному руководителю. Ангелина положила свою руку на мужское плечо.

После событий прошло уже немало времени. Холодная зима сменилась на жаркое лето. Дело закрыли, а в честь пострадавших устроили час памяти на городской площади. Василий Анатольевич не был доволен проведённым событием. Ему казалось, что горожане недостаточно хорошо прочувствовали то, что произошло. Всю неправильность, весь ужас ситуации. Чтобы успокоить свою душу и почтить память учеников, он предложил проститься с бывшими одноклассниками и учениками самостоятельно. Тут. На том мосту, где закончилась эта история.

Егора Александровича никто не жалел. Радовались его смерти. Возможно, только Зоя испытывала к нему сострадание. Но как бы ни пыталась девушка развить из этого нечто большее, даже она не смогла простить ему то, что он сделал.

Зоя взглянула на фотографию класса в своих руках. Она была сделана в день их последнего звонка. В тот день, когда они все верили в будущее, смотрели на жизнь с оптимизмом, уже думая, как переедут в большой город. Как начнут взрослую жизнь. Счастливые, красивые, с пышными белыми бантами и старомодными школьными платьями.

Как бы ты ни пытался жить дальше, призраки прошлого всё равно будут преследовать тебя. Они будут жить в тени твоего подсознания. Глубоко внутри. И ты даже не будешь осознавать их присутствие. Осознавать то, что как бы ты далеко ни ушёл, прошлое неумолимо следует по пятам. Будущее — иллюзия. Прошлое — ушедшее настоящее. Каждый, кто был запечатлен на этом снимке, оставил часть себя в школе. В том прошлом, когда они были детьми. Зоя хотела верить, что та часть, оставшаяся в их мутном прошедшем настоящем, все ещё жива и будет жить даже после смерти тех, от кого отделилась.

В конце концов, каждый оставляет за собой след.

Кирилл приблизился к Зое. Прижал её к себе, заметив слёзы на её щеках. Коснулся губами её лба.

— Идём? — спросил он, ласково беря её за руку. — Пора уже.

Зоя кивнула. Они подошли к классному руководителю, который уже сидел у края реки на корточках. Орлова села рядом. Передала ему фотографию класса дрожащими руками. Мужчина, кивнув, взял снимок. Поставил его на бумажный кораблик, а затем пустил его по течению быстро убегающей вдаль реки. Кораблик резво побежал вперёд, унося с собой фотографию. Поднявшись на большой камень, снова упал в воду, покачнувшись. Унося прошлое в даль. Унося скорбь. Ребята молча следили за тем, как река уносит его. Как вдалеке кораблик натолкнулся на очередной камень и был поглощён жестокими волнами. Кирилл взял Зою за руку. Крепко сжал её.

Зоя закрыла глаза, прогоняя от себя призрак Егора Александровича, что вдруг неожиданно появился перед ней. Порой, Зоя скучала по нему. Скучала, ведь в конечном итоге действительно полюбила. Глупо, самозабвенно, неправильно. А потом вспоминала, что стремился Егор явно не к тому, чтобы что-то изменить. Единственное, чего он хотел, — это месть.

В его голове не было искреннего желания изменить мир к лучшему. Когда он понял, что его методика не сработает на одноклассниках сестры, мужчина переключился на историю с Аней. В ней он видел свою сестру, а в её обидчиках, тех, кого, к своему глубочайшему сожалению, не мог наказать. Зоя не знала, понимал ли Егор то, что сам в итоге просто отыгрывался на других, пытаясь тем самым заглушить боль от собственного бессилия. Ей было интересно, а осознавал ли он это, вручая в руки подельника свою смертельную разработку.

Весь образ Егора Александровича, который так полюбился девушке, был ложью.