+ Ради меня, он пожертвовал своим смертным телом…+

+ Больше ради себя, + удивительно было видеть усмешку на драконьих губах. Завораживающе-страшное зрелище. + Он принес вассальную клятву, связав нас всех. Твой брат – это наш сюзерен, наш повелитель, и он хотел, чтобы ты жил. +

+ Надо будет сказать Митасу отдельное спасибо за то, что научил Мейдока этому "Раскрытию души". Вообще, предвидение – хорошая штука, + заметил я.

Дракон рассмеялся.

+ Похоже, твой друг был прав. Боги рассудили по-своему. Скоро я снова смогу расправить крылья. +

Я улыбнулся:

+ Сиган просто так не пошел бы со мной, он знает, что мы с Кэртисом справились бы и без него. Он знал, что найдет тебя здесь. +

Дракон кивает:

+ Нам пора уходить, иначе мое смертное тело сгорит, как и твое. А что бы я смог возродиться, нужно, что бы именно рука жреца Лейлы пронзила мое сердце. Я хочу, что бы это сделал ты. +

Я кивнул:

+ Хорошо. Ты спас мне жизнь, я не могу отказать тебе в этой просьбе. +

+ Еще увидимся, жрец Лейлы. +

+ Увидимся, дракон, +

Я выскользнул из огня, и оказался сидящим на полу в зале Магов Белой Ложи. А на руках у меня умирал обожженный до неузнаваемости мужчина.

И конечно, я пропустил все самое интересное.

Кэртис не помнил, что случилось с его сознанием, когда он увидел, как Лилиан исчезает в магическом пламени. Оборотень прекрасно знал, что представляет из себя это заклинание. И прыгнувший в огонь Динар ничего не может сделать, только сгореть вместе с братом своего господина, которому он дал вассальную клятву.

Кровавая пелена затмила его взор, и он очнулся уже рядом с Белилом, миновав магический круг, которым тот себя окружил. Обернувшийся человеком, зверь усмехнулся прямо в лицо магу, крепко держа его за горло:

– Твоя магия настолько пропитана смертью, что приняла мою тьму за своего, маг…

И уже это было окончательным приговором теперь уже бывшему Верховному магу Белой Ложи.

Однако Кэртиса мало волновало то, насколько, он только что поразил окружающих их магов. На душе было пусто. Нет больше загадочных сапфировых глаз… нет улыбки странной и насмешливой, открытой и загадочной одновременно. Нет этих глаз… нет больше утренних диалогов и подколок… руки уже больше не нанесут макияжа, вызывающего и эпатажного… такой странный, противоречивый… нет больше… как пусто. Он и не знал, что станет так пусто и горько без присутствия этого мальчишки…

И ярость от осознания боли и потери рыком ревется из груди, а когтистые руки сжимаются на горле светлого, беспомощной куклой болтающегося в его руках.

Однако, Кэртис не был бы главнокомандующим Черной Ложи, и славился на весь мир своими подвигами, если бы не умел держать себя в руках.

Темный поворачивается в сторону замерших жрецов Лейлы и внимательно смотрит на Сигана, чьи разноцветные глаза без отрыва разглядывают замершие фигуры в магическом круге.

– Слишком просто, – шепчут губы жреца… и оборотень соглашается, кивая… они слишком много сделали, что бы пустить все усилия насмарку.

Кэртис улыбается бездушной улыбкой, которую видели только те, кто умирал от его руки.

– Ты, кажется, хотел выпить силу мальчика, колдун? – он намерено искажает звание Белила, присваивая ему статус темного создания. – Почувствуй, каково это…

И оборотень жадно прижимается к морщинистому рту старика. И когда жалкие остатки и капли силы уже вытянуты из стремительно усыхающего в его руках тела Белила, неожиданно в полной тишине звучит знакомый голос, полный омерзения:

– Фуууу! Какая гадость! Кэртис, плюнь эту гадость! Меня сейчас стошнит от подобного зрелища! Фу, Кэртис!

И настигает понимание, что не все еще закончено. И магический огонь не помеха выжить подобному язвительному созданию, коим является Верховный Жрец Лейлы – Лилиан Катани.

– Я всегда знал, что кошек можно дрессировать, – полный удовлетворения голос Сигана, когда он резко отшвыривает все еще живое тело бывшего мага, чувствуя себя переполненным чужой заимствованной силой, и кусочек Тьмы ласково мурлычет где-то глубоко внутри тела, начиная поглощать неожиданное угощение.

И Кэртис бы ответил этому наглому пирату достойно, но все перекрывает женский горестный вой, когда девушка, одетая как боевой маг, бросилась к страшному телу, которое осторожно держал на руках абсолютно невредимый принц…

Дрогнули остатки век на обожженном лице… вряд ли он бы смог бы увидеть её, даже если бы смог открыть глаза, потому что оборотень видел, что глаза воина выжжены магическим пламенем. Как он вообще дышал было не понятно.

– Гунар… – хриплый голос, но удивительно ясный. – Гунар, солнышко мое.

– О, Динаааар, – стон.

– Скажи тому парню… жрецу Лейлы… Я хочу проснуться с крыльями. Я не знал, что все это время был в клетке. Не знал… Хотя всегда тосковал, когда видел небо… когда ты появилась…только ты смогла отодвинуть тоску… Поэтому…

Оборотень удивленно смотрел на того, кого знал, как своего коллегу. Его всегда поражали все донесения, касающиеся Динара, потому что доподлинно было известно, что этот человек не обладал никакими магическими талантами… Однако, если у него действительно была душа дракона… это многое объясняло.

– Тише, любимый… – девушка осторожно, не сдерживая слез, взяла его руку, больше похожую сейчас на закопченный скелет и прижала её к своей щеке. – Прости меня… Не надо оставаться ради меня…

– Нельзя оставлять господина одного… – тихий-тихий шепот, полный боли, но не физической.

– Обещаю, – ответная боль. – Ты ведь дождешься?…

Он не ответил, тяжело дыша, и Кэртис мог разглядеть куски ребер, которые проглядывали сквозь лохмотья обожженной кожи.

Девушка подняла глаза на Лилиана:

– Господин… он не сможет сейчас дать честный поединок…

– Я понимаю, – голос жреца мягкий и шелковый. – Это не так уж и важно. Ведь его поединок уже состоялся. Он спас мне жизнь и затребовал цену. Боги согласились с ней.

Она закрыла глаза, когда его рука взметнулась вверх. Гунар не желала видеть удара, который нанесет её возлюбленному этот человек, хотя он и освободит душу Динара.

Лилиан отпустил рукоять стилета, оставляя его в теле воина и осторожно высвободился, оставляя девушку наедине с пустой оболочкой человека, которого она любила, и чье бремя согласилась только что на себя взять.

В полной тишине он отступил к оборотню и Сигану.

– На какое-то мгновение мне показалось, что ты умер, – тихо заметил Кэртис, найдя, наконец, в себе силы заговорить.

– Так почти и было, – кивнул тот.

Сиган молча положил руку на плечо друга и с силой его сжал, словно стараясь убедиться в его материальности.