— Поверят, — послушно повторил староста, устремив перед собой невидящий взгляд.

Я замерла за дверью, боясь пошевелиться. И что здесь происходит? Сеанс профессионального цыганского гипноза?

— Григорий, ты меня слышишь? — окликнула цыганка старосту обычным тоном. — Заснул, что ли?

Федотов встрепенулся и недоуменно заозирался. Зара незаметно кивнула Рустаму.

— Так что, Григорий Васильевич, теперь понятно, что мы к пожару отношения не имеем? — осторожно спросил «цыганский барон».

— Понятно все, что же непонятного. Ошибка вышла, ты уж не обессудь, — растерянно подтвердил староста, и потряс головой, словно не понимая, кто вложил ему эти мысли в голову.

— Да ладно, — невесело усмехнулся Рустам. Видно было, что ему эти манипуляции неприятны. — Ты тоже не обессудь.

Я поняла, что разговор близится к финалу и начала потихоньку отступать к выходу. Осторожно приоткрыла дверь и выскользнула на улицу.

Получается, Зара владеет особым даром убеждения?

Я присела на ступеньку, переводя дух. Вот это гадалка. Такая не то, что нагадает — убедит судьбу в чем захочет. Как раз то, что мне нужно!

Дверь открылась и вышел Рустам.

— Не слишком круто ты с ним? — спросил он, придерживая для Зары дверь.

— В самый раз. Ты же знаешь, доказать свою невиновность мы никак не сможем, — раздраженно дернула головой цыганка.

Я вскочила и кинулась к гадалке:

— Зара, мне очень нужно с вами поговорить.

— Давай поговорим, — охотно согласилась Зара.

— А как это вы уговорили Федотова? — ляпнула я совсем не то, о чем хотела спросить.

— Убедила, — проворчала цыганка, сочла, что наш разговор окончен и двинулась со двора. Я догнала ее и пошла рядом. Рустам недоуменно следовал за нами.

— Значит, вы обладаете особым даром убеждения? Можете любого человека изменить свое мнение на совершенно противоположное?

— Это возможно, если у человека есть сомнения, — неохотно ответила гадалка. — Тогда я усиливаю эти сомнения и превращаю в уверенность, что так оно и есть. Федотов не хотел нас обвинять в поджоге, он так сделал, потому что на него давили.

— Он же нас не первый год знает, и никогда ничего серьезнее драк не было. — вмешался Рустам. — А в этот раз, кстати, ваши, то есть деревенские, драку затеяли. Пристал один к девчонке нашей, ее парень защищать стал, а тот дружков привел, ну и началось. Но у людей известно, во всем цыгане виноваты.

— И меня можете в чем угодно убедить? — не отставала я.

Зара возвела глаза к небу, но все же взяла мою руку, внимательно рассмотрела ладонь и сказала, сокрушенно качая головой:

— Эх, вижу, ничего у тебя не получится. То, что ты затеваешь, принесет одни несчастья и тебе, и твоим близким.

Я сразу почувствовала, как мое настроение начало меняться, словно облака затянули небосклон, а на горизонте возникла огромная грозовая туча, и поспешно выдернула ладонь из руки цыганки.

— Любопытная техника, надо будет как-нибудь на дорожном инспекторе попробовать, — смущенно пробормотала я.

— Попробуй, — с хитрой усмешкой согласилась цыганка. — Я с представителями власти не связываюсь. — Она остановилась посреди дороги и спросила. — Это все, о чем ты хотела со мной поговорить?

— Нет, — замялась я. — Я хотела спросить… о дорогах.

— Хорошо, — величаво кивнула Зара, звякнув массивными серьгами. — Но не здесь. И не сейчас. Приходи к трем столбам сегодня на закате.

— Я к подруге обещала заглянуть, — обратилась она к Рустаму. — Завтра утром за мной приезжай.

Рустам молча кивнул и направился к своей колымаге.

Было крайне наивно надеяться, что весть о возвращении Зары не дойдет до ребят. Я встретила их на обратном пути, крайне возбужденных. Все обиды были позабыты, и даже жара как будто перестала быть такой удушающей. В воздухе определенно ощущались перемены. Мне пришлось признаться, что я уже успела поговорить с гадалкой и назначить с нею встречу. Попутно я посвятила их в тайну дара старой цыганки. Или одного из даров.

— Одной идти тебе на встречу с ней нельзя! — категорически заявил Костя.

— Это почему же? — попыталась протестовать я.

— Эта цыганка мастерски владеет психологическим гипнозом. Вот так гадалки и убеждают людей отдавать все, что у них есть.

— А у меня ничего нет, — хмыкнула я. — Кроме, пожалуй, Шарика.

— Надо всем вместе идти, — поддержал друга Макс. — А то она тебе внушит, например, уйти вместе с табором. Или с горы спрыгнуть. А сразу троих загипнотизировать она не сможет.

— Ну, хорошо, — согласилась я. — В конце концов, это нас всех касается.

А сама подумала, что из кожи вон вылезу, но после поговорю с Зарой наедине.

«На закате» — понятие очень относительное. Когда считается, начинается это «на закате»? С того момента, как солнце начинает клониться к горизонту, понемногу окрашивая облака в золотисто-розовый цвет? Или же когда оно исчезает за краем земли, сверкнув последним прощальным лучом, оставляя небо краснеть то ли от стыда, то ли от счастья? Мы решили, что пора идти, когда светило лишь коснулось макушек дальнего леса, потому что ожидание становилось невыносимым. Как ни странно, когда мы поднялись на вершину холма, Зара уже была там и с интересом обозревала многочисленные ямы по склонам.

— Вы что здесь, клад искали? — осведомилась она вместо приветствия.

— А разве вы не знаете, что мы здесь искали? — смело спросил Макс.

— Знаю, — легко согласилась цыганка. — Искали ход внутрь горы, думали, он приведет вас туда, откуда вы пришли.

— А вы знаете, откуда мы пришли? — уточнила я.

— Понятия не имею, — пожала плечами гадалка.

— Как это? — опешила я.

— Откуда я знаю, из какой двери вы сюда шагнули.

— Двери, дороги, вы так непонятно говорите. Скажите честно, что вы знаете о путешествиях между реальностями? — взмолилась я.

— Девочка, я не разбираюсь в научной фантастике. И в теории параллельных миров не сильна, — заявила цыганка, заставив Костю удивленно поднять бровь. — Я просто знаю, что у каждого своя дорога, и у меня есть дар эти дороги видеть.