«Надо же, – усмехнулась Ирина про себя, – а я, дура, думала, это фундаментальный принцип советских общественных наук».

– Молодой человек, я отвечаю на вопрос судьи.

– Когда мы докажем виновность подсудимого, вы сможете включить его в свои исследования и скорректировать ваш трафарет, – схамил Бабкин, – а пока что ваши догадки никого не интересуют.

Но профессора оказалось не так-то просто обескуражить:

– Выше я уже сказал, что наши исследования далеко не полны и результаты не могут быть использованы в практической работе, – терпеливо повторил он, – но всех серийников, с которыми мне пришлось иметь дело, объединяла одна черта – они ничтожны. Низкий интеллект, скудость интересов, эгоцентризм, безучастность к общественной жизни – вот характерные черты маньяков, а Мостовой не обладает этими чертами ни в малейшей степени. У него все в точности наоборот. Интеллект намного выше среднего, огромная эрудиция…

– Тем не менее к общественной жизни он безучастен, – хмыкнул Бабкин.

Профессор картинно откашлялся и выдержал эффектную паузу.

– Молодой человек, – сказал он с напором, – Кирилл Мостовой служил на подводной лодке, и мне представляется, что когда гражданин рискует жизнью ради Родины, это высшая степень участия в общественной жизни.

Валерий приехал в одиннадцатом часу вечера, когда Егорка давно заснул. Как обычно перед визитом любовника, Ирина вылизала квартиру до блеска, приняла душ и надела лучшее белье. Настроение было прекрасное: раз Валерий стал приходить в выходные и по вечерам, то скоро совсем уйдет от жены. Правда, на его месте Ирина не стала бы тянуть резину, заставлять бедную женщину терзаться из-за неурочных отлучек мужа, а быстро обрубила бы концы, но, видно, мужчины совсем другие – пока окончательно не истреплют нервы жене и любовнице, принять решение не способны.

Как назло, ничего интересного в холодильнике не обнаружилось, но Ирина успела навертеть блинчиков – свое коронное блюдо, и из сухарей приготовила пирожное-картошку, благо Егорка не любит пить какао, и оно всегда в доме есть.

Только Валерий пришел хмурый и не заинтересовался ни кулинарными изысками любовницы, ни ею самой. Быстро сняв куртку, он проследовал в кухню и без разрешения закурил. Ирина молча открыла форточку и подала пепельницу, с тоской покосившись на мокрые следы от ботинок Валерия. Когда-то она с энтузиазмом приняла идею, что разувать гостей и предлагать им тапки – дурной тон, но люди все равно снимали обувь, не решаясь ступить на ее идеально чистые полы, а вот Валерий сразу освоился. Почему-то Ирине вдруг стало неясно, почему какой-то чужой мужик натоптал и уселся у нее на кухне. И курит еще!

Она энергично потерла лоб ладонью, отгоняя наваждение. Это Валерий, любимый человек, будущий муж…

– Надеюсь, ты не приняла во внимание бредни старого идиота?

Она пожала плечами и занялась кофе.

– Ира, почему ты его сразу не заткнула? Он кто – следователь? Прокурор? Адвокат? Кто?

– Конь в пальто.

– Вот именно! Он всего лишь эксперт и должен был сказать только одно – вменяемый подсудимый или нет. Все! Высказал свое авторитетное мнение – и вали на хрен со свидетельского места!

Ирина поставила перед любовником чашечку кофе и подвинула блюдо с пирожными. Все-таки старалась, сделала праздничное блюдо практически из ничего, жаль будет, если он даже не попробует.

– Как-то неожиданно он выдвинулся со своей инициативой, – улыбнулась она, – и так гладко вещал, что мне буквально некуда было вклиниться заткнуть его.

– Однако ж Бабкин сумел, – буркнул Валерий.

– Ну так то Бабкин! Специалист! Ладно, ничего страшного не произошло. Ну дала я дедульке трибуну поделиться своими гипотезами, так на пользу науки только. Практической ценности его изыскания не имеют, а человеку приятно. Мне кажется, что в узких психиатрических кругах его не больно-то слушают.

– И тем не менее он должен был понимать, что явился не на научную конференцию, а в суд! – Валерий закурил новую сигарету, так и не притронувшись к пирожным. – Вот напишу ему на работу отношение, будет различать в следующий раз, куда идет!

Ирина вдруг замерла от простой и ясной мысли: она так хотела замуж, так мечтала связать свою судьбу с этим человеком, что ни на секунду не задумывалась, что он собой представляет. Это Валерий, красивый мужчина, умный, при должности, достойная цель и приз, которого надо добиваться во что бы то ни стало. Совершать неблаговидные поступки, да что там лукавить перед самой собой – обречь человека на смерть ради… Ради чего? Чтобы стать женой труса, который позволяет любимой женщине рисковать не только совестью, но и репутацией, лишь бы только получить новую должность. Валерий спокойно мог взять себе это дело и вынести тот приговор, который нужно, но он испугался и на всякий случай решил подставить возлюбленную.

Господи, как же хочется выпить… Вино быстро подарит надежду на счастье, на второго ребенка, найдет Валерию достойное оправдание и заставит поверить, что он любит и женится.

– Что притихла, Иринушка? – Валерий ласково улыбнулся. – Не переживай, идеально такой процесс никто не смог бы провести, и ты права: чем больше учтено обстоятельств, говорящих в защиту подсудимого, тем меньше риск отмены приговора. Я тебя недооценил, моя дорогая.

– Что правда, то правда, – усмехнулась она.

Валерий притянул ее к себе и жарко поцеловал. Ирина не успела сказать, что ничего не хочет, как очутилась в ванной. Любовник нагнул ее над стиральной машинкой и быстро приступил к делу. Раньше ей нравился такой натиск, не физически, конечно. Просто в этой стремительности Ирине виделся некий комплимент – она так возбуждает Валерия, что не нужны дополнительные ласки. Но сегодня она чувствовала только тяжесть его тела, жаркое влажное дыхание на затылке, жесткую алюминиевую крышку стиральной машинки – и почему-то думала лишь о том, что любовник так и не снял уличной обуви.

Закончив, Валерий быстро привел себя в порядок, вернулся в кухню и закурил, блаженно улыбаясь: «Как же мне было сейчас хорошо с тобой, Иринушка».

Улыбка показалась Ирине сальной. Она видела, что сегодня он остался доволен много больше обычного, и, наверное, сейчас самый подходящий момент предложить ему остаться, но молчала. Покурив, Валерий собрался уходить, провернул перед зеркалом свой обычный ритуал контроля улик, расцеловал ее, но на пороге вдруг остановился:

– Слушай, Иринушка, забыл тебе сказать… Впрочем, ты и сама бы догадалась! Завтра будет свидетельница по заколке, так вот, не нужно ее сильно расспрашивать, договорились?

– Не поняла.

– Ира! – Валерий развел руками. – Просто не надо углубляться в дебри, и все.

– Ладно, не будем углубляться.

Закрыв дверь, Ирина вернулась в кухню и распахнула дверцы буфета, хотя прекрасно знала, что там пусто. Выпить хотелось невыносимо. Хуже, чем когда болит зуб, а анальгина нет. «Когда болит зуб, моя дорогая, – сказала она громко, – надо не анальгин жрать, а идти к врачу. Иначе так и будешь терпеть, а потом останешься с пустым ртом!»