С незапамятных времен ни один царь не мог считаться царем, пока не брал в свои руки бразды Иштар. Эта церемония была принята царями Вавилона и проводилась ими в храме богини Иштар.

Ранним утром на восходе солнца Александр был вымыт, умащен маслами, одет в богатые одежды и украшен драгоценностями.

Александр сожалел, что ни Гефестион, ни Птолемей не смогут из-за состояния здоровья присутствовать на церемонии, так как были еще ослаблены после тяжелых ранений.

С думой о самых ближайших друзьях Александр поднялся на паланкин и уселся в кресло, которое торжественно понесли восемь самых знатных, атлетически сложенных воинов.

По обеим сторонам от кресла встали знатные вельможи с большими позолоченными пальмовыми листьями, привязанными к гибким стеблям тростника.

Прорицатель Аристандр занял место рядом с креслом царя среди вавилонских жрецов.

Советники трона в роскошных одеждах, сверкающих перевязями, мечами и позолоченными шнурами также спешили занять свои места в процессии.

Было похоже, что все обновили бороды: накладные, квадратные, многоярусные, с тщательно уложенными завитками из каракуля.

Александру показалось, что он видит самый необыкновенный в своей жизни спектакль.

Процессия тронулась.

Открывали шествие копейщики. За ними следовал отряд лучников, всегда вызывающих восторг у зрителей. Вслед за лучниками торжественно шествовали мужи Вавилона, на одеждах которых были вышиты символы советников. За ними шли царские оруженосцы, а затем несли паланкин с восседающим на царском кресле Александром, который сопровождали придворные, чиновники, дворцовые жрецы.

Несмотря на раннее утро, дорога Процессий была заполнена людьми.

Знатные горожане приветствовали Александра стоя, выставив вперед правую ногу и приложив руку к груди. Менее знатные падали перед царскими носилками на колени и бились лбами о землю.

Звучали трубы, слышались приветственные возгласы.

Александр с явным любопытством взирал на толпу. Он осознавал себя обладателем священной власти богов.

Таида с трудом уговорила Птолемея разрешить ей присутствовать на церемонии. Только после обещания оставаться незамеченной среди горожан Птолемей нехотя согласился.

Скрыв лицо под плотной вуалью, Таида следовала за процессией в толпе знатных горожан. Ее сопровождали рабы Птолемея. Она обрадовалась, увидев недалеко от носилок Александра Лисиппа, но твердо решила не обнаруживать своего присутствия на церемонии. Нужно уметь ждать! И она дождется своего звездного часа!.. Всмотревшись в лицо Александра, Таида отметила, что выражение его стало более жестким и надменным.

Внезапно она вздрогнула. Ей показалось или действительно в одежде богатого вавилонского горожанина в толпе был Персей. Он был шагах в десяти и упорно, с вызовом разглядывал ее. Таида сцепила руки в жесте изгонителей злых духов.

Процессия двигалась вперед, а Персей не спускал с нее глаз. Все остальные рабски склонили головы перед новым владыкой или бились лбами о землю. Только Персей держал голову высоко. Смелость Персея пугала.

Таида подумала, что, вернувшись во дворец, немедленно расскажет обо всем Птолемею. Но тут возникла новая неожиданность: Персей вдруг исчез и вновь появился уже на повороте, в толчее перед входом в храм. Они едва сделали сто шагов. Как ему удалось в такой сутолоке так быстро покинуть прежнее место и снова оказаться у нее на виду? Только призрак мог перемещаться так быстро. Но в Персее не было ничего призрачного. Он был реален, и она содрогалась от ощущения, что он рядом, что ей никуда от него не скрыться. Он следил за Таидой, и она чувствовала, как сильно бьется ее сердце.

«Не стоило выходить на улицу. Город полон враждебности, которая не проникает во дворец Птолемея. Как хорошо, что я окружена рабами», – подумала она.

Процессия повернула, чтобы войти на эспланаду. Персей остался за ее спиной, но он, вероятно, следил за Таидой, потому что она чувствовала на затылке странное ощущение тепла, будто бы близкое дыхание мужчины. Таида вспомнила о ласках Александра, и ей захотелось немедленно приблизиться к нему. Но плотная стена спин разделяла их.

На эспланаде храма приступили к предсказаниям: гадание по печени, по разлитому маслу, возлияние и само вопрошение богов. По выражению лица Александра Таида заметила, что ожидание для него было не из приятных. Хотя было известно со слов Птолемея, что прорицатель Аристандр дал благоприятный гороскоп относительно пребывания царя в Вавилоне, царь волновался.

Первое гадание по печени было благоприятное, второе, проба маслом, – неблагоприятное. Главный маг пролил воду на плиты и изучал форму и брызги влажных пятен. Прорицатель Аристандр удрученно поджал губы: неблагоприятно.

Александр побледнел. В толпе повисла тяжелая и мрачная, выжидающая тишина. К царю подошел хранитель звезд зиккурата с ларцом вопрошений. Царь вытянул табличку и протянул ее прорицателю Аристандру для прочтения. Прорицатель Аристандр улыбнулся. Благоприятно. Царь с облегчением вздохнул. Мрачные предзнаменования побеждены счастливыми, бояться нечего: можно приступать к коронации.

Прорицатель Аристандр предсказал Александру многое вместе с вавилонскими астрологами, но скрыл от царя, что повелитель умрет в Вавилоне.

Александр и сопровождающая его свита вошли в храм.

Статуя богини Иштар стояла в боевой колеснице, в которую был запряжен каменный лев.

Верховный жрец надел на Александра тиару и подвел его к священной статуе.

Встав перед статуей богини Иштар, Александр взял бразды из рук богини и торжественно произнес:

– Мардук повелел, Иштар одобрила, а Вавилон – свидетель.

Придворные, заполнившие храм, возгласили:

– Александр – царь Вавилона!

Народ, собравшийся вокруг храма, повторил:

– Александр – царь Вавилона!

На дороге Процессий эхом отозвалось:

– Да здравствует Александр – царь Вавилона и четырех стран света.

Таида, захваченная необычным торжественным зрелищем, забыла о Персее, а когда вспомнила и огляделась, то не обнаружила его среди собравшихся в храме.

Персей исчез. Надолго ли?

Выйдя из храма, Таида приказала рабам как можно быстро отнести ее на носилках во дворец Птолемея.

Ее присутствие на церемонии коронации осталось незамеченным.

После торжественной, долгой, перегруженной церемониями коронации оставался еще последний акт: разбить священные печати, которые закрывали двери тронного зала царя Навуходоносора.

Дворец Навуходоносора заполняли знатные вавилонские вельможи.

Эллины, словно незваные гости, скромно держались в стороне. Клит, Кратер, Филота и Селевк возмущались, но молчали.