Это определенно не может быть межквартирный проход – слишком уж тут чисто и уютно. Точно в подтверждении его слов, откуда-то сбоку донеслись тихие голоса, после чего звук перестроился в томные вздохи. Причем, мужские.

Кхм…

Инквизитор взглядом определил направление звуков и двинулся в ту сторону. Коридор выводил в просторную светлую кухню, откуда из панорамного окна открывался впечатляющий вид на улицу и соседнее здание. Здание Пабло не интересовало, а вот улица более чем. Осторожно, стараясь не создавать даже малейшего шороха, он прошел к окну и взглянул вниз. Ага, Рикардо принял условия его игры – улицу заполнили грузовики Тамплиеров, внедорожники Конгрегации и автомобили городской стражи. Людей с тротуаров выводили на смежные улицы, а в здание уже входил хорошо экипированный вооруженный отряд.

Хорошо. Значит задумка удалась. Теперь остается…

Чего именно остается Пабло додумать не успел, поскольку со стороны боковой от кухни запертой двери вновь донеслись громкие стоны.

М-да…

Инквизитор отошел от окна и решительным шагом, больше не таясь направился к двери. Все же, пусть он отлучен от Церкви, пусть де-юро больше не является представителем Конгрегации, но чувство долга никто отобрать у него не мог. Пинком распахнув дверь, Пабло твердым шагов вошел в внутрь. Комната оказалась небольшой спальней с полностью задрапированным плотными шторами окном, огромной почти во все помещение кроватью под прозрачным балдахином и миниатюрным стеклянным столиком, на котором стояла бутылка вина и два фужера. Один пустой, а второй наполненный наполовину. На кровати разлеглись двое мужчин. Абсолютно голых мужчин. Один уже довольно солидного возраста с объемным пузом, волосатой грудью и лысой головой. Второй весьма молодого возраста юноша с худыми каким-то женственными руками, светлой шапкой волос и отсутствием какой бы то ни было растительности на остальной части тела.

Пнув ногой столик с вином, отчего тот перевернулся, под звон бьющегося стекла и испуганные возгласы, Пабло содрал балдахин и уставился на обнаженных любовников.

Молодой пискнул, пожилой хрюкнул – никакой вразумительной реакции. Ожидаемо. Инквизитор скривился от отвращения, достал инквизиторский жетон и ткнул им в мгновенно побелевшие лица.

– Святая Инквизиция!

Пузатый мужчина испуганно икнул и сделал попытку натянуть на себя одеяло, прикрывая заросший темными волосами пах. У него это не получилось, поскольку на одеяле сидел молодой, застывший точно мраморное изваяние.

– М-мы… – проблеял пузатый, беспомощно осматривая комнату, точно в ней могло находиться объяснение всему увиденному. – М-мы…

– Да? – Пабло хищно оскалился и наклонил голову, ожидая объяснения.

– Мы просто… это самое… мы так немного… – мужчина замолк, явно не зная, о чем еще тут, можно сказать.

Ну да, и правда. Два голых мужика на одной постели, а при входе инквизитора один из них вставлял свой детородный орган в задницу другого. Все итак предельно ясно. Пабло сделал шаг вперед, вплотную приблизившись к замершим на кровати перепуганным преступникам.

– Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них! (Левитам, 20:13, прим. авт.)

– Ой… – пискнул молодой парень, лицо его исказила гримаса ужаса, а по щекам побежали слезы.

– Но мы любим друг друга! – воскликнул пузатый, хватая парня за руку. Тот, впрочем, тут же ее одернул. Видать и любовь у него не была такой сильной и мозги было куда больше.

Пабло даже передернуло от отвращения, и он сделал шаг назад. Будь на месте мужчин две прелестные дамы, разглядывал бы их с удовольствием, а так… Ну, в жопу сатаны их.

– На выход! – махнул он им рукой в сторону коридора.

– Куда? – молодого заколотило еще сильнее.

– Куда-нибудь, главное с глаз моих! – Пабло отступил в сторону, пропуская пузатого мужика с обвисшей и покрытой прыщами задницей. Вот же дерьмо. Вот не дай Господь, если теперь этот образ будет приходить к нему в ночных кошмарах. Найдет этого жирдяя и лично нашинкует на фарш. – По законам Империи, вы заслуживаете сурового наказания. – оба мужчины вздрогнули, а парень и вовсе забился в конвульсиях. Ага, наверняка они прекрасно знали законы Империи. Содомия, если преступник попадался на этом грехе первый раз приводила к кастрации. Если грех совершался повторно, то нарушителя отправляли на год тяжелейших принудительных работ, преимущественно в шахты или рудники. Если мужеложец сумел пережить второе наказание, совершил тоже самое злодеяние и попался, то его приговаривали к сожжению. Все это актуально только в том случае, если в ходе дознания Инквизиция определяла, что преступники хоть и грешники, но не еретики. Если же однополые отношения завязывались на ересь, то в случае отсутствия должного покаяния, казнить могли и в первый раз. – Тем не менее, – продолжил Пабло. – Считайте, что благодать Господня явилась к вам в моем лице. Потому, бегом на исповедь, а после отпущения грехов к Евхаристии. И не дай Бог, если вы попадетесь мне еще раз. Тогда я самолично отправлю вас прямиком на костер. Вы меня поняли?

– Да! – пискнул молодой.

– Спасибо святой отец… – пузатый мужчина бочком, не отводя взгляда от инквизитора вышел из комнаты, потом развернулся и припустил бегом к выходу из квартиры.

Два голых мужика, бегущие по коридору многоквартирного дома. То еще зрелище.

Пабло покачал головой, медленным тяжелым шагом подошел окну и отодвинул плотные шторы, впуская в комнату солнечный свет. Солнечный свет… Теплый и приятный… Как скоро он исчезнет, сменившись на полумрак и сырость подземелья Цитадели…

Инквизитор поднял глаза к голубому небу, всматриваясь в его просторы.

Господи, Ты не оставил меня? Ты ведь со мню? Ты рядом, да? Просто… как-то тяжело, грустно и одиноко… Меня гонят те, кто, как и я исповедует имя Твое… И, сложно их обвинить, поскольку действуют они, защищая веру, Церковь и Империю… Думают, что защищают… Тогда, как враг совсем в другой стороне… Господи, дай мне сил и мудрости. Дай мне возможности направить их на путь истинный. И даруй мне покровительство Преславной Матери Спасителя, святых Апостолов, святых мучеников и всего воинства Небесного…

– Стой на месте, Красс! – резкий голос Рикардо, прозвучавший за спиной заставил вздрогнуть.

Вот и все.

За ним пришли.

– Не шевелись! Руки так, чтобы я видел!

Пабло развел руки в стороны, показывая отсутствие оружия, но вот первую часть приказа соблюдать не стал, медленно, без резких телодвижений развернувшись к инквизитору.

Тот оказался не один. Рядом с ним стояло двое стражей, и один храмовник. Каждый, включая самого Рикардо направлял оружие в одну сторону – на него.

Пабло печально улыбнулся. Свои же собратья готовы убить его – куда, спрашивается, катится планета…

– Полномочиями данными мне святой Инквизицией, приказываю тебе, Пабло Красс, отдать оружие, жетон и опуститься на колени, держа руки на виду. – голос Рикардо твердый со стальными нотками очень четко показывал: инквизитор абсолютно уверен, что поступает правильно.

В этом-то вся и беда…

– Вы видели двоих голышей? – вместо исполнения приказа, спросил Пабло.

Двое стражей переглянулись, а вот Рикардо нисколько не растерялся: не отвел взгляда и не опустил оружие.

– Видели. – спокойно сообщил он. – Мы их задержали. Хотя они во весь голос утверждали, что их простили. Причем, не кто-нибудь, а сам инквизитор! С каких это пор ты так лояльно относишься к содомитам, Красс? – в голосе инквизитора зазвучали ехидные нотки. – Ах, да. С тех самых, как решил предать Церковь и Христа… Чего уж от тебя еще ждать… Снисхождение к содомскому греху, лишь самое малое твое прегрешение…

– Я лишь хотел вас немного развеселить… – усмехнулся Пабло. – Или ты думаешь, я не знал, что вы уже на этаже? А значит, никого я не отпустил. Просто передал в ваши крепкие руки. Спасибо скажешь?

– На колени, Красс! – вместо ожидаемой благодарности прошипел Рикардо, а лицо его побагровело от гнева. – Хватит разговоров! Ты или пойдешь на своих двоих, или я вырублю тебя разрядом электричества и волоком протащу по всем этажам. Выбирай!

Пабло тяжело вздохнул, поднял руки над головой и медленно опустился на колени.

Он выбрал еще тогда, когда в часовне принял решение