него всю кровь. Я должна всеми правдами и не правдами выкинуть его из головы, пока он не разрушил то, что я с таким трудом воссоздаю. Ведь ели я сойду с ума, лес последует за мной, и тогда его не то что запечатают, его и вырубить могут», – размышляла Дея, пытаясь взять себя в руки, пока шла в сторону дома.

Глава 31

Срыв.

Яна действительно ждало задание. Вайес попросил его слетать к медовым полям и разузнать, что там стряслось. Он признаться не понимал, почему глава Мрамгора отправил именно его, с пчелами Ян вряд ли мог договориться, они же не птицы и он не мог их слышать. Но последнее время Вайес частенько посылал его на разные происшествия, просто разузнать обстановку. Ян подозревал, что Верховный Хранитель просто-напросто хотел, чтобы его новый Сагорт набирался опыта, наблюдая, как работают другие слуги Багорта.

Но от Деи он сбежал не потому что торопился (до отлета у него еще было время), а потому что боялся неискренности, так и сочащейся из него при каждом вздохе. Да, он поддержал свою подругу, когда она обращалась к мрамгорцам, он не мог не сделать этого. Они всегда были друг другу опорой, а сейчас она как никогда нуждалась в верном друге. К тому же, от него не утаился слух о том, какой вчера разыгрался спектакль во время ее выступления на площади.

Еще одна причина ненавидеть Влада, упала в его копилку. Этот выскочка всегда оказывался рядом с Деей, когда ей угрожала опасность, и всегда приходил на выручку. Ян не знал, почему он это делает, встреч с его любимой он больше не искал, к тому же несколько раз Ян видел его в сопровождении Родмилы. Девушка никла к нему словно вянувший цветок, Вед же равнодушно принимал ее нежность, не даря при этом взамен и сотой доли того же.

Ян не понимал этого странного человека. В раздражающей, бессильной зависти рождалась ненависть к нему, поэтому он старательно выводил в своем воображении образ самодовольного, бездушного и испорченного морального урода. Ян отказывался верить в то, что Влад мог быть другим даже рядом с его любимой, и готов был развеять по ветру их обоих за то, что Дея все же предпочла его. На имя Веда у них стояло негласное табу. Ни он, ни она не упоминали о Владе, будто его никогда в их жизни и не было. Но Ян знал, его подруга тоскует по этому выскочке, хоть и не показывает этого.

Когда она была простой сборщицей урожая, он еще мог побороться за ее сердце, но теперь она все больше и больше отдалялась и не только из-за Влада. Теперь у нее было нечто, способное заменить его – лучшего и единственного друга. Он вспоминал, как мечтал, что когда-нибудь с ней произойдет, нечто невероятное, нечто такое, что возвысит ее так же, как и его самого. Но Ян и не предполагал, что ее взлет станет началом конца. В его мечтах они жили вместе, он всячески баловал ее (благо жалование Сагорта позволяло), она гордилась своим Яном и всегда была рядом, такая родная и нежная. Ждала его, пока он рисковал жизнью на очередном задании, сопровождала на всех празднествах, привлекая восхищенные взгляды и принадлежала ему и только ему, как это всегда и было.

Но теперь она не принадлежала даже самой себе. Все эти перипетии показали ему, что Дея превосходила его во многом. Он видел, что ее внутренний стержень сделан из более прочного материала чем его собственный, и Ян больше не чувствовал себя достойным ее любви. Но перестать мечтать о ней он не мог и даже не старался. Все чего он хотел – быть рядом, делать то, что она попросит и продолжать надеяться. Поэтому он тут же пожалел, что позорно сбежал от нее после обеда.

Вернуть ее он не осмелился, вскрылось бы его вранье, и Ян решился понаблюдать за свой любовью со стороны. Если бы он знал, чем обернется этот опасный маневр, то, вероятно, не стал бы шпионить за подругой, но он не мог глядеть в будущее, а потому оседлав Маюн, нагнал Дею, когда она отъехала от замковых ворот верст на шесть.

Его не удивило, что она свернула с тропы, ведь с высоты он мог видеть, как Дорена пробирается к озеру, которое облюбовал Влад со своей верной Родмилой. Вот только Дея этого видеть не могла, поэтому шла навстречу своему самому жуткому страху в полном неведении.

Поначалу в сердце Яна закралась было злорадная радость. Он представил, как Дея натыкается на милующихся Ведов и возликовал, решив, что после такой картины ее мысли о сопернике приобретут менее радужный оттенок. Но то как она отреагировала, на полуголых любовников Яну совсем не понравилось. Ее вспыльчивый импульс окончательно убедил его в том, что Дея еще не скоро забудет проклятого Веда. Поэтому его не удивил ее печальный взгляд, когда она встретила его вечером у границ своего леса.

– Прогуляемся? – спросила она безжизненным голосом.

– Да, – отозвался Ян и в нем шевельнулось два противоречивых чувства; он готов был возненавидеть ее за любовь к красивой, но бесчувственной кукле и в то же время, не мог безучастно смотреть на ее страдания.

Ян хотел стать для нее фокусником, вызывающим легкую и беззаботную улыбку, ее прежнюю улыбку, а не эту пародию, которая кривила сейчас ее лицо.

– Проверим, чему ты научилась, – крикнул он и пустил своего коня галопом, – догоняй!

Они мчались к лимонной реке сквозь пролесок, потом по бескрайнему полю усеянному стогами до тех пор, пока Дея не стала отставать. Ян развернул коня и подъехал к ней.

– Устала? – спросил он, запыхавшись.

– Да.

– Давай спешимся, – предложил он, – Вон уже и река виднеется и кони. Отсюда хороший вид, здесь мы их не спугнем.

Ян помог Деи слезть с лошади, но даже когда она крепко стояла на земле, не убрал свои руки с ее талии. Она не дернулась как обычно, когда он задерживал касания дольше нужного, а подняла на него глаза. Было в ее взгляде что-то воспаленное, надломившееся. Ян медленно, давая ей время остановить его, наклонился и осторожно поцеловал.

Она ответила. Не просто отозвалась, а притянула его ближе к себе, окунув свои тонкие пальчики в его спутанные волосы.

Ян даже не подозревал, что в ней может быть столько жара, она была порывиста и ненасытна. Но когда он уже хотел подхватить