- Врешь ты все! – с горячностью воскликнул Лютов.

- Познакомить? – Икциар окончательно пришел в себя.

- Познакомь! – наступая, согласился Арвин.

- Я бы всех прибил, - тяжело вздыхая, проговорил Торн. – А ты? – посмотрел на меня.

Я растеряла весь свой словарный запас, а потом, собравшись, выдала:

- Вы можете быть серьезными? Как дети, право слово…

- Кто шутит? – возмутился Икциар и одарил обоих магов вопросительным взглядом.

Те дружно что-то замычали, и дух противоречия эмоционально изрек:

- Если справимся, выпьем вместе с моими родственниками?

Огневики с широченными улыбками выразили свое согласие, а затем вся троица воззрилась на меня.

- Ладно! Напьемся, так и быть! - взмолилась. – Только давайте с изменчивыми закончим!

- Ловим на слове! – демон, завершив «черное» дело, был доволен. Теперь он весь будет в моем распоряжении, как и маги. Эти тоже на все пойдут, чтобы убедиться, а не солгал ли подземец?!

Ведьма взяла дела в свои руки. Теперь стало ясно, зачем меня вернули на Вейтерру – организовать мужчин, расшевелить их, вдохновить на подвиги. Вперед, ведьма!

- Завтра в дорогу!

- Почему завтра? – Арвину непременно нужно было поспорить.

- Потому что сейчас будем спать, чтобы набраться сил! – я показательно широко зевнула и прильнула к боку демона, намекая, что ему пора развернуть широкие крылья.

Весь следующий день я бежала в облике рыси, радуясь мягкому снежку, улыбаясь сильному ветру. Демон летел над землей, осматривая окрестности, чтобы предупредить в случае опасности. Маги плелись позади и задерживали нас. В какую-то минуту я услышала за спиной:

- Если бы она превратилась в лошадь и понесла нас, - Арвин посмел размечтаться.

- Вот уж чудо! – стуча зубами, отозвался Торн.

Рысь повернулась к ним и показала клыки, мол, как же хорошо вонзить их в мягкую, теплую плоть и испить кровушки.

Огневикам стало не по себе, явственно задрожали бедняги.

- Ведьмочка, - Лютов отважился заговорить со мной. – Мы же пошутили!

Я рыкнула, чтобы маги не вздумали расслабляться, и ускорилась. Им пришлось бежать. И правильно – некогда будет фантазировать.

Вскоре мой нос уловил странный запашок, а затем голова внезапно закружилась. Позади послышался стон, и кто-то из магов упал на снег. Икциар тяжело приземлился и сел, опираясь локтями о колени. Я с удивлением посмотрела на Ветрова. Тот только пожал плечами в ответ.

- Чего гадать? – с хмурым видом потирая виски, буркнул Арвин. – Застежка у него!

- Не может быть, - оторопела я, на несколько мгновений вынырнув из колдовского тумана, окутывающего сознание. – Мой сын обладал слабым даром, а его жена… - тут я задумалась. Что я знала о своем враге? Лишь то, что он был на половину демоном.

- Признавайся, с кем гуляла и от кого родила! – усмехнулся Торн. Он единственный из нас остался на ногах.

Я бросила на него убийственный взгляд, оправдываться не собиралась. Главное сама точно знала, что отцом Миха был обычный ведьмак. Он продержался дольше других. Жаль, погиб в бою, а я так и не успела понять, полюбила его или всего лишь была благодарна за то, что принимал меня такой, какой уродилась – язвительной, расчетливой, вечно занятой.

- Давай думай, ведьмочка, - Икциар подполз ко мне и подтолкнул. – Иначе загнемся, так и не добравшись до места.

- Рассудим вместе, - я собралась с силами и посмотрела на мужчин, призывая их присоединиться. – Застежки делались специально для воинов из отряда, уходящего в Рваные горы. Значит, уже в то время маги знали, куда и зачем пойдут.

- Ну, - подтвердил Ветров. – Отряду было приказано разыскать пропавших лазутчиков. Их был десяток, и все, кроме одного, сгинули в Рваных горах. Ему удалось уйти, но только потому, что лазутчика посчитали мертвым. Затем его пожалела и выходила крестьянка из Студеного Края.

- Я слышала эту историю от Ани… - задумчиво прервала, стараясь мыслить быстрее. Сейчас на счету была каждая секунда, если мы поддадимся действию дурмана и уснем, то замерзнем. – Мих и его жена… Почему застежки заказали именно им?

- Он рисовал красиво, - неопределенно ответил Торн. – А она оказалась искусным ювелиром…

- Не в красоте и богатстве дело! – я помотала головой, надеясь встряхнуться.

- А в чем? – Ветров едва-едва осознал всю опасность сложившейся ситуации, заволновался и протянул руку Арвину.

Я следила за ними, в мыслях все перемешалось, но я сумела ухватить главную.

- В наследии. Заказчик знал, что Мих ведьмак, а его жена правнучка духа противоречия.

Лютов забыл о слабости и подскочил.

- Точно! Кровь! – суетливо отстегнул от пояса кинжал и пояснил, замечая три изумленных взора. – Застежки закалили особым способом, чтобы маги смогли обойти все ловушки изменчивых и тех, кто им служит.

- В его словах есть рациональное зерно, но надо бы обмозговать, - Икциар тоже встал и теперь покачивался, рискуя снова оказаться на снегу.

- Некогда, - выкрикнул Арвин и резким ударом рассек запястье. – Давайте! – позвал нас.

- Ладно, - я поковыляла к нему, выуживая из сумы свой собственный ритуальный кинжал, которым уже два века никто не пользовался.

- Рисковать, так по-крупному, - раздалось насмешливое от Икциара.

- А чем особенным вы рискуете? - подал голос Торн и с безопасного расстояния взялся вести за нами наблюдения.

Я, резанув по руке, опустила ее на запястье Лютова, а после к нам присоединился Икциар, накрывая своей черной, когтистой дланью наши сплетенные.

Я ни на что не рассчитывала, но надеялась, и чудо произошло. Нам стало легче. Чтобы закрепить результат, достала из сумы лоскуты, которые остались от предыдущей рубашки Арвина. Их мы пропитали нашей кровью и намотали на руки, одновременно, как повязку и своеобразный браслет. Смотрелось чудовищно, но нам было все равно, мы спешили дальше на север к развалинам Тар'Гирона, чтобы встретиться с врагами.

День, который мы провели в дороге, удивил. Я увидела лето в Рваных горах. Ветер изменил направление, подул с юга, принес аромат прогретой земли и хвойного леса. Взошло яркое солнце, заиграло искрами на сугробах, растопило лед. В воздухе зазвенела капель. В низинках, на берегах рек, где снег почти сошел, показались редкие травинки и желтые огоньки цветов мать-и-мачехи. В кустах, на которых зеленели только-только распустившиеся листочки, заливались птахи.

- Красота! – протянул Арвин и первым уселся на обогретый солнцем бок огромного валуна.

Торн, присоединившись к нему, разломил на три части последний кусок засохшего хлеба. У меня остались четыре галеты.