По мнению Розенбаума, в автобиографиях Визенталя преувеличены и тяготы, пережитые им в войну, и его послевоенные достижения. «Те из нас, кто действительно преследовал нацистских преступников, знают, что этот человек не так грандиозен, как миф о нем»,[701] – утверждает Розенбаум, называя кумира своей юности «совершенно некомпетентным»[702] в охоте за нацистами, и тут же восклицает: «Но кому хватило бы дерзости – или глупости, – чтобы подняться и во всеуслышание об этом заявить?!»[703]

С этого момента Розенбаум решил взять на себя роль разоблачителя легендарной фигуры. В то же время он признает: благодаря Визенталю дело преследования нацистов не угасло в годы холодной войны. «Если бы не Симон Визенталь и не Тувья Фридман, стремление восстановить справедливость сошло бы на нет еще в конце шестидесятых», – сказал мне Розенбаум в 2013 году. И все-таки после скандала вокруг Вальдхайма он приходит в негодование всякий раз, когда о Визентале говорят как о человеке, снискавшем заслуженную славу выдающегося «охотника за нацистами».

Разгоревшаяся неприязнь Розенбаума к Визенталю имеет несколько причин, и некоторые из них сугубо личные. После ухода из правительственных структур Мартин Мендельсон, юрист, некогда принявший Илая практикантом, продолжил заниматься преследованием нацистов и неоднократно сотрудничал как с Симоном Визенталем лично, так и с лос-анджелесским Центром Симона Визенталя. Бывший начальник объясняет неутихающую злобу Розенбаума разочарованием: «Сначала Илай его боготворил, а потом, когда увидел, что он стоит на глиняных ногах, что он не бог, а человек, стал его ниспровергать».

Другой бывший коллега Розенбаума по Бюро специальных расследований[704] предлагает свое объяснение: молодой преследователь нацистов почувствовал себя оскорбленным, когда Визенталь с презрением отверг его попытку начать дело против Вальдхайма. Илаю показалось, что с ним обошлись как с ребенком.

Конфликт двух отдельных личностей вызвал напряжение между целыми сообществами: европейским и американским еврейством. Как в частных беседах, так и на публике Визенталь неизменно осуждал склонность Всемирного еврейского конгресса и аналогичных организаций, расположенных в США, «говорить от имени всех евреев». По его мнению, американцы часто игнорируют проблемы европейских евреев, не осознавая специфики их ситуации. Агрессивный настрой североамериканских еврейских активистов Визенталь объяснял «своеобразным чувством вины, которое подсознательно возникает у них оттого, что в годы войны они мало сделали для спасения евреев Европы».[705] А десятилетия спустя скандал с Вальдхаймом «позволил им принять эффектную позу».

Временами напряженность ощущалась даже в отношениях Визенталя с организацией, основанной в Лос-Анджелесе в 1977 году и выплатившей австрийскому «охотнику за нацистами» компенсацию за использование его имени, что существенно помогло ему в сборе средств на собственные проекты. Визенталь и Центр Симона Визенталя часто работали совместно, но между ними возникали и разногласия. По воспоминаниям раввина Марвина Хира,[706] основателя и главы лос-анджелесского Центра, разговаривая с ним по телефону, Визенталь не раз кричал: «Да как вы можете так поступать?!»

В пору предвыборной кампании Вальдхайма Хир высказывался в адрес австрийского политика гораздо резче Визенталя. Неудивительно, что однажды, когда между венским «охотником за нацистами» и Всемирным еврейским конгрессом разгорелся очередной спор, Зингер отправил Хиру прямолинейное послание: «СКАЖИТЕ ВИЗЕНТАЛЮ, ЧТОБЫ ЗАТКНУЛСЯ. ВСЕМУ ЕСТЬ ПРЕДЕЛ».[707]

Хир действительно спорил с Визенталем – по определенным вопросам. «Симон, – говорил он, – посадить Вальдхайма мы не можем, но хотя бы что-то сделать должны. Нужно помешать ему взобраться на вершину». Центр, возглавляемый Хиром, одобрил решение о включении австрийского политика в список лиц, которым запрещен въезд на территорию США. Визенталь это решение осудил. Напряжение возросло.

Хир, несмотря ни на что, признает: фактов, указывающих на какие-либо конкретные военные преступления Вальдхайма, выявлено не было. Вопреки гневным призывам Зингера, глава лос-анджелесской организации не собирался предпринимать попытку надавить на Визенталя (который все равно не стал бы ничего слушать) и не рискнул бы полностью порвать отношения с ним. Хир подчеркивает, что Визенталь гордился Центром, а Центр гордился правом носить имя человека, посвятившего жизнь тому, чтобы нацисты ответили за содеянное. В глазах Хира он был «культовой фигурой» и остался ею даже после скандала с Вальдхаймом.

* * *

Хотя Розенбаум и другие сотрудники Всемирного еврейского конгресса упрекали Визенталя в замалчивании нацистского прошлого нового президента Австрии, ирония заключалась в том, что преследователь нацистов никогда не жалел сил на то, чтобы сделать очевидной роль австрийцев в Третьем рейхе. Он не раз отмечал: составляя всего 10 % населения гитлеровской Германии, австрийцы ответственны примерно за половину военных преступлений. Три четверти комендантов концлагерей были уроженцами Австрии.[708]

Широкую огласку получили многочисленные конфликты Визенталя с социалистом Бруно Крайским, занимавшим должность австрийского канцлера с 1970 по 1983 год, из-за мягкого отношения последнего к бывшим нацистам, а также из-за категорических расхождений во взглядах на ближневосточные политические проблемы.

Несмотря на то что Крайский происходил из семьи нерелигиозных австрийских евреев, он взял на себя роль защитника стран третьего мира и резко осуждал Израиль, отрицая саму идею существования единого «еврейского народа». Визенталь язвительно замечал, что Крайский считает себя выше восточноевропейских евреев, таких, как он. «Он не желает иметь с нами ничего общего, – заявил Визенталь. – Ему жаль, что он вообще связан с евреями, а уж родство с нами для него и вовсе невыносимо».[709] Визенталь предположил, что выросший в антисемитской Австрии Крайский «захотел показать окружающим, будто ничем от них не отличается. [Австрийский] еврей, стремящийся к полной ассимиляции, должен принять антисемитскую позицию».[710]